Прости грехи наши… Книга третья

Ребята с недоумением посмотрел на него.

– Ну, и что?

– Сейчас, он падает медленно. Та‑та‑та…, – напел не спеша паренек, – А, вот, ветерок ускорил его полет. Та‑та‑та…, – сменил темп Илья.

– Да, Пианист, – обреченно произнес Приставало, – С твоей головой точно что‑то не так, – и товарищи опять захохотали, – Я, конечно, слышал, что все музыканты чокнутые. Не знаю, какой уж из тебя там музыкант, но, то, что ты не от мира сего – это точно.

Сурово прозвучавший голос командира возвратил в действительность.

Ванька встал первым.

– Подъем, пацаны, а, то нам капитан такую симфонию устроит, с аккомпанементами…

 

– Становись! Равняйсь! Смирно! На первый, второй, рассчитайсь!

– Первый, второй…, – загорланило отделение.

Неожиданно налаженный ритм сбился.

– Третий! – старательно выкрикнул чей‑то голос.

– Отставить! – сурово глянул командир в сторону кричащего. Впившись кровожадным взглядом в солдата, он медленно, со свистящей хрипотцой, повторил:

– На первый, второй…

Началось все сначала.

– Первый…, – прокричал Орленок, и скосил глаза на Илью.

Пианист изо всех сил старался сосредоточиться. Звуки, постоянно мельтешащие в его голове, на время исчезли, но заменившее их волнение, сковало разум парня, и он по инерции, снова, выкрикнул:

– Тре……

Злосчастное «третий», прозвучавшее на этот раз, зависло на полуслове, как раскачивающаяся капля на кране.

– Идиот! – послышался в строю шепот.

– Фамилия?! – заревел вне себя капитан. Его выбритое с синевой лицо побагровело.

– Рядовой Подгорный! – было заметно, как у последнего задрожали колени.

– Выйти из строя!

Илью парализовало. Вместо того чтобы выполнять приказ он застыл на месте. Пашка ткнул его кулаком в бедро, и только, после этого парень сделал несколько неуверенных шагов вперед.

– Это что за кисейная барышня, вышла на прогулку?! – возмутился еще больше командир.

В строю послышались смешки.

– Отставить смех! Проблемы, со слухом или с головой, сынок? – вплотную подошел капитан к Илье.

Тот, затаив дыхание, боялся пошевелиться. Он стоял навытяжку, едва заметно, пошатываясь от напряжения, как высоковольтный провод. Головной убор, по‑привычке, сполз ему на глаза.

– Отвечать! – прозвенело над самым ухом Пианиста.

Подбородок у парня задергался.

– Никак нет, товарищ капитиан! – трясущимися губами выдавил из себя новоиспеченный солдатик.

– Подгорный, вы, вообще, отдаете себе отчет, где находитесь? – окинул его жалкое существо своим прожженным солнцем и испытаниями, взглядом командир, – Это вам не кружок по интересам, – проревел он, обращаясь уже ко всем, – А десантно‑штурмовая бригада особого назначения! Через три месяца Родина вам свои границы доверит! Встать в строй! – крикнул Подгорному капитан, и солдат, мысленно перекрестившись, вернулся на место.

– Зарубите себе на носу, – всматриваясь в напряженные, еще необтесанные службой, лица ребят, проревел снова военный, – Десантник – это гордость советской армии! Вам выпала честь носить голубые пагоны. И вы должны ее заслужить потом и кровью, прежде чем они лягут на ваши плечи! Понятно?!

– Так точно! – во все глотки заорали новобранцы.

– Ничего вам не понятно…, – чуть остудил свой пыл командир, – Понятно станет, когда по ту сторону окажитесь, – махнул он рукой в направлении границы. Служба в ДРА – это вам не к сердобольной тете в гости съездить! От вас потребуется предельная собранность и неусыпная боевая готовность, – глянул он снова на Илью. Тот перестал моргать, – Вам придется сделать все возможное для выполнения приказа и невозможное тоже. И, именно поэтому, я буду драть с вас три шкуры, чтобы потом вы смогли сохранить хотя бы одну…, – капитан не дружелюбно поглядел на притихших ребят, и, сдвинув свои мохнатые, выгоревшие, брови, добавил, – А пока, хорошенько запомните: за промашки одного – отвечают все! Вопросы есть?

Убийственная тишина повисла в строю.

– На первый второй рассчитайсь! – заорал громче прежнего командир, – Напра‑во! В две шеренги стройся! Бегом марш!

 

В казарму вернулись изнеможенными.

Ванька с трудом стащил ботинок с ноги. Прилипшая кровяная портянка повисла в воздухе.

– Твою ж мать…! – выругался он, осторожно отдирая последнюю от кожи. Сил не было.

– Я бы этого хмыря бледнолицего придушил. Дался ему этот третий, – бубнил рядом друг по несчастью, – Урод не доделанный!

– Пацаны, у нас, теперь, есть своя барышня! – услышал Иван ядовитый голос Костикова и поднял голову, – Гюльчатай, покажи личико…, – начал изгаляться тот над Ильей.

Грубый мужской смех, как землетрясение, содрогнул душу Пианиста. Сердце у парня бешено заколотилось. Близкие слезы предательски рвались наружу.

Ванька замер, наблюдая за происходящим.

Накаченный Змей, демонстрируя свою крутую наколку, грубо развернул незадачливого паренька. Увидев мокрые щеки последнего, он еще с большим наслаждением продолжил издеваться.

– Наша барышня расстроена, ни у кого не найдется платочка промокнуть ей носик?! – и тут же схватив портянку грубо ткун ею в лицо Илье, так, что у того потекла кровь из носа.

Паренек задрожал, как осенний лист.

– Ребят, я не нарочно…, – вытирая ладонью, текущие слезы и кровь, начал оправдываться он, – Я от волнения…

– У меня от твоего волнения живого места на ногах не осталось! – провопил Змей, готовый растерзать несчастного.

Илья зажмурился, ожидая удара, но, неожиданно, гнев сослуживца трансформировался в ухмылку. Она расплылась по лицу последнего, как протухший желток по сковороде.

– Раскаиваешься, Третий?

Парень часто закивал головой в знак согласия.

Не переставая лыбиться, Змей поднял свою, пропахшую потом и грязью, ступню со здоровенными пузырями на пятках, – Поцелуешь, поверю!