Разговоры с живым мертвецом
Андрей прошёл в спальню и остановился у окна. Закрытого, но без труда отпираемого изнутри. За двойным слоем стекла в раме сновали люди, ездили автомобили и летали голуби. Снаружи жизнь, а что внутри? Обернувшись, он увидел лишь следы своего пребывания в комнате: в спешке недозаправленная кровать, торчащий из выдвижной полки носок…
– Я иду к вам, – прошептал Андрей и распахнул окно.
– Бэтмен! – восторженно прошептал маленький мальчик, задравший голову вверх, вместо того чтобы копаться в песочнице как все нормальные дети…
Дверь неожиданно распахнулась, и в палату, чуть ли не пританцовывая, вошёл довольный доктор Емельянов с планшетом и ручкой.
– О, очнулся, жертва социал‑дарвинизма! Как у вас дела, Максим? – обратился врач к интерну, от чего последний на секунду растерялся.
– Да ничего так. Общаемся вот, разговариваем…
Док перевёл взгляд на пациента. По лицу бывалого врача и не скажешь, но вид пострадавшего всё‑таки вызывал у него беспокойство: чёрные круги под глазами на фоне нездорово бледной кожи делали парня похожим на Чезаре из одного старого фильма.
«А ещё эта чёлка! Знаем, плавали. Отвернёшься на секунду, и этот сыч вскроет себе вены канцелярской скрепкой».
– Да так, – пожал плечами «сыч», – кул‑стори[1] делимся.
– Кул‑стори – это хорошо, – усмехнулся Док, сурово глядя на интерна.
«Не тем ты занят, салага, ох не тем!»
Тот спешно освободил табуретку и отошёл к стене.
– Я бы тоже послушал, но давай сначала соблюдём формальности, – Емельянов приготовился записывать. – ФИО?
– Симеон Константинович Тёмный.
– Семён? – уточнил доктор.
– Эх, – театрально вздохнул пациент, – пускай будет Семён. Мне Симеон как‑то больше нравится.
– Симеон…. Это что‑то из «Истории государства Российского» Карамзина, нет? – пробормотал Док. – Кажется, был какой‑то Симеон Гордый.
– Да, был.
– А ещё что‑нибудь из истории помнишь? – ухмыльнулся доктор, попутно занося информацию в форму. – Или ты у нас по пейрингам[2] «Сумерек» да «Гарри Поттера»?
– Владимир, который изнасиловал Рагнеду, но стал святым; Василий Тёмный, которого ослепили просто «потому что»; Грозный, об которого в детстве бояре ноги вытирали, а ему – внезапно! – не понравилось; Сталин, у которого было своё видение благодарности, но у которого цель оправдала средства; «Атака мертвецов»…
– Всё‑всё, хватит, – поспешил прервать Док, – всё с тобой ясно. Номер телефона, паспортные данные помнишь?
Симеон пожал плечами.
– Ну, ты, конечно, и хоббит. Адрес‑то свой помнишь?
Адрес пациент помнил и озвучил, Док записал.
– Родные и близкие есть? Родители там, бабушка, девочка? Может, спиногрызы?
Симеон скривился.
– На что жалуешься, Константиныч?
– Голова болит, а так всё нормально.
– Поня‑я‑ятно… Ладно! – Емельянов всучил планшет студенту и развалился на табурете. – Давай, Кот Баюн, рассказывай!
– И что же мне рассказывать? – рассказчик попытался приподняться на локте, но вскрикнул от внезапной боли.
– Тих‑тих‑тих‑тихо! – Док и Максим разом подскочили к страдальцу и помогли ему принять желаемое полувертикальное положение. – Не знаю даже, – Док развёл руками и уселся обратно на табурет, – что‑нибудь из жизни своей, что ли. Интересно мне, какого цвета у тебя в голове тараканы.
– Ха! Ну смотрите, сами попросили…
Дитя похорон
1
«Я проснулась.
Я лежала на спине, и течение медленно несло меня головой вперёд. Мой взгляд упирался в своды тоннеля. Плеск тёплой воды звучал как голос. Голос успокаивающий и родной. Небольшие волны иногда накатывали на тело; казалось, что это поглаживания.
В конце тоннеля был яркий, очень яркий свет, но мне и так было хорошо. Я чувствовала, что пока не готова, что ещё рано… Мне так хорошо… Я повернула голову набок и слегка выпятила губы вперёд, словно целуя кого‑то, кто мог бы плыть рядом со мной. Забавно, в ту же секунду крохотная волна накрыла мою щеку, словно целуя в ответ. Я провела пальцами по животу и груди – волны тут же стали биться о моё тело (может, в воде живёт какой‑то чересчур игривый дух, ммм?), разливая теплоту волнами. Мурлыча от удовольствия, я готовилась снова упасть в объятия сна…
Вдруг волны участились, а течение ускорилось; я проснулась окончательно. Разнервничавшись, уже не могла спокойно лежать на спине, поэтому пришлось активно бороться со стихией, дабы удержаться на плаву. Вода больше не казалась такой уж тёплой и приятной.
Из глубин тоннеля несся поток высотой до самого свода, грозясь утопить меня. Но Смерть – это та мать, к которой всегда можно прийти погостить и нельзя опоздать, ибо она вечно ждёт с распростёртыми объятиями. Поэтому за секунду до того, как вода должна была врезаться в меня, я задержала дыхание и нырнула.
На свет!»
2
В моей руке две розы,
Я иду на могилу.
Небеса плачут, они грустны,
И я пускаю слезу с ними.
Вокруг меня только кресты;
[1] Cool story (англ.) – крутая/прикольная история.
[2] Пейринг (англ. pairing) – в фанфиках два персонажа, связанные романтическими отношениями.
