Реинкарнация
– Мама, но зачем вы так? – обиженно проговорила Анна, уязвленная до глубины души. – Если король счел меня достойнее Амелии, значит, такова его воля. Видимо, он увидел во мне то, чего не видите вы.
– Не смей так со мной разговаривать! – воскликнула Мария, вскочив со стула. – Ты еще не покинула дом, а уже дерзишь мне! Я с самого начала была против этого брака и, как выясняется, не зря. Не забывай, кто я! Твой брат вечно мне перечит, изыскивая выгоду для себя. Вот и сейчас ему вздумалось поддержать этого еретика, короля Англии!
Герцогиня Клевская разошлась не на шутку. По своей натуре она была своенравной, деспотичной женщиной, не терпящей возражений и не допускавшей непослушания. К тому же герцогиня была ярой католичкой и не сочувствовала реформам, которые вначале с радостью принял ее отец, а затем поддержал и муж. Поэтому вольнодумец Генрих, объявивший себя главой англиканской церкви и полностью отмежевавшийся от римской курии, вызывал у нее негодование. К тому же дом Клевов переживал не лучшие времена, и она, имевшая в роду немецких принцесс (о чем герцогиня постоянно всем напоминала и требовала соответствующего отношения к своей особе), была вынуждена во всем себя ограничивать. В то время как Генрих, английский еретик, устраивал бесконечные пиршества, охоты и другие многочисленные развлечения, она, принцесса Юлих‑Бергская, не могла себе позволить даже отремонтировать дворец в Дюссельдорфе.
Эта обрюзгшая, тучная женщина, в чьем облике еще улавливались отголоски былой красоты, бросила гневный взгляд в сторону дочери и нахмурилась. Анна действительно не была красавицей: высокая, тощая и с длинноватым носом, несколько портившим девушку. Из‑за постоянных окриков и одергиваний Анна из живого, задорного, хотя и слегка своенравного, ребенка превратилась в робкое существо с затравленным выражением лица и испуганными серыми большими глазами. Единственным несомненным ее достоинством были роскошные золотистые волосы, волнами ниспадавшие на плечи двадцатичетырехлетней девушки. Ни образованием, ни познаниями Анна не блистала. Известная как женщина твердых принципов, герцогиня Клевская отрицательно относилась к самой идее давать широкое образование принцессам, которые должны были, по ее мнению, находиться подле мужа, своего господина, безропотно подчиняясь ему. Правда, при этом сама герцогиня не следовала этому золотому правилу, доводя молчаливого супруга своим властным характером до бешенства. Но дочерей она воспитывала в строгости, и больше всех доставалось Анне, – ее герцогиня как‑то невзлюбила с самого рождения.
Конечно, нельзя было сказать, что Анна была глупа и совсем ничего не умела. Под руководством матери она научилась очень хорошо вышивать, шить и, более того, в отличие от своих сестер, могла вести даже конторские книги. Но эти достоинства не принимались в расчет, и герцогиня, будучи уверена, что из этого гадкого утенка, который только и делает, что дерзит матери, ничего толкового не выйдет, всячески подчеркивала недостатки дочери. Ничего удивительного, что в итоге девушка выросла молчаливой и нерешительной особой, хотя в душе сохранила почти детскую живость, игривость и любознательность.
– Тебе следовало бы проявлять побольше почтения, моя дорогая, – продолжила разговор герцогиня, немного успокоившись. – Бери пример с Амелии. Более достойную дочь трудно себе представить: и старательная, и экономная, и послушная. А умница‑то какая! Удивительно, и почему король… Но что сделано, то сделано. Главное, чтобы ты не опозорила весь наш род. Хотя о чем я говорю! – посетовала она. – В этой голове и аса [1] здравомыслия нет.
– Мама, зачем вы так! – воскликнула Анна и, схватив свое шитье, выбежала из комнаты.
– Что я говорила, – пожала плечами герцогиня, обращаясь к Амелии. – Ни воспитания, ни уважения. Все старания пропали даром. А я занималась ею и днем и ночью, не щадя здоровья и не жалея времени, а где благодарность? Где она, я вас спрашиваю?.. Не переживай, моя радость, у тебя еще лучше будет жених. Мамуся постарается. Главное, помни: никогда не перечь мне!..
…Анна вбежала в свои покои и, закрыв дверь, бросилась на кровать и разрыдалась. Ну почему? Почему мать постоянно унижает ее? Чем она так не угодила герцогине? Что ни слово, то удар хлыста, что ни взгляд, то острое жало. Она изо всех сил старается быть прилежной, послушной, постоянно пытается угодить ей. А герцогиня всегда делает вид, что ничего не замечает.
И действительно, положение Анны в доме ее матери было удручающим, несмотря на то, что в последние годы изо всех детей герцогиня именно Анне уделяла больше всего времени, стараясь обуздать характер дочери. Рожденная вслед за Сибиллой, старшей из детей Иоганна III, наследника графства Клевского, и Марии Юлих‑Бергской, Анна стала нежеланным ребенком: ждали наследника. С раннего детства девочка была изгоем. Ей практически совсем не уделяли внимания. А уж когда довольно быстро родился наследник, родители об Анне и вовсе забыли: мать занималась воспитанием старшей дочери и сына, а отец – делом всей своей жизни: династическим объединением всех унаследованных герцогств. Отданная на попечение нянек девочка росла маленьким сорванцом. Желая привлечь к себе внимание, Анна каждый день придумывала все новые и новые проделки. Наконец, герцогине надоели жалобы на дочь, и она решила сама вплотную заняться ее воспитанием. Анна добилась своего, но… вскоре пожалела об этом. Жизнь девочки превратилась в бесконечную череду унижений и попреков. На глазах сестер и брата девочку постоянно высмеивали и ругали за любые мелочи. Но самым обидным было то, что мать упрекала ее в глупости. Но за что? Анна никогда не отказывалась учиться чему‑нибудь новому. Она умела читать и писать, правда, только на немецком. Девушка не раз просила мать позволить ей изучать еще какой‑нибудь язык, однако герцогиня всегда была против образования. Она запрещала своим дочерям читать светскую литературу или учиться игре на музыкальных инструментах, говоря, что эти занятия годятся только для падших женщин. Танцы, всяческие настольные игры были также запрещены герцогиней, считавшей, что это глупости, не достойные принцесс…
[1] Старинная немецкая малая мера веса, составлявшая менее тысячной части фунта или марки.
