Руины в цветах
«Госпожа Мира, вас просят пройти в лабораторию», – прозвучал в стенах голос виртуального помощника, которому можно было доверять. «Он не сольет информацию о тебе журналисту, не выдаст твой маршрут революционерам, и зарплату платить ему тоже не надо, – так думала о нем Мира, спускаясь в лабораторию, и, уловив запах лекарственных препаратов, заключила: – Да и на больничный он не уйдет». Она остановилась на застекленном балконе, откуда было хорошо видно всю лабораторию внизу: только новая техника, только масштабные эксперименты для того, чтобы вернуться к нормальной жизни на земле, а не выживать в бетонных стенах.
Ее амбиции поугасли больше десяти лет назад, и если раньше она с особым удовольствием следила за опытами над людьми, ожидая колоссальных результатов, то сейчас находиться тут – сродни пытке. Сколько было тому рыжему пареньку? Три? Четыре? Неважно. Важно, что эксперименты над ним дали единственный положительный результат. Откуда…
– Откуда взялись эти? – озвучила она вопрос вслух, поправив мятный пиджак на плечах.
– Т… третий и ч‑четвертый купол, – выдавила из себя сотрудница в медицинском халате, поправляя очки. Золотой бейджик говорил о том, что в лаборатории она главная. А неряшливо завязанные в хвост каштановые кудри и синяки под глазами намекали на бессонные ночи и быстрые сборы.
– Иванка! Ты понимаешь мой вопрос! Мне не важно, где они жили! Эти дети! Откуда они взялись? Как они мутировали?
– Я… Я не знаю. Я уже запросила все: карты из больниц, поликлиник, стоматологий, роддома. – Иванка сжала папку с документами, та больно врезалась в кожу.
– Узнай все! Кто их родители, соседи, учителя, стоматологи! Когда им делали операции, пересадки! Все!
Иванка Рихтер, или, как называли ее в далеком прошлом друзья, Иви, была одной из немногих, кто знал, что мутация этих детей была настоящим чудом, а после Третьей мировой в чудеса тут никто не верил. И Леди это знала. Она тяжело вздохнула.
– Ив, скажи мне… Чисто теоретически. Тот, первый, малец мог выжить? – прошептала Мира. – Может, это вирус? Пересадка органов? Его дети?
– Нет, – робко ответила врач. – Точно не вирус. Мальчишка точно мертв, и его смерть не могла повлиять ни на что. Мутация этих детей другая.
– Значит, где‑то есть еще один экспериментатор…
– Или был, – обронила Иванка и тут же осеклась. Хмурый взгляд Леди заставил ее сердце замереть. – Мы еще не проверяли теорию о том, что дает мутация этим детям, не видели ее… только проводили тесты.
– Чего так долго? – брови Леди Миры нахмурились, голос стал громче.
Долго? Иванка побоялась заикнуться о том, что эти двое – единственные, кто согласился сдаться, остальных, кто не соглашался на эксперименты, которые подавались под предлогом лечения, Мира сама велела публично казнить.
– Их всего двое. Опасно выпускать за стены. Может… Может, мы не будем предоставлять выбор на изгнание за купол? Тем более убивать. Может, арестовывать?
– А родственникам что говорить в случае смерти? Вышел за купол погулять? Ты видела? Эти мутанты сами под пули кидаются, когда Жнецы появляются. Неконтролируемого сброда в лице агрессивных граждан меньше будет. Пример остальным, что с властью надо содействовать. Ваша задача найти мутаген. Что непонятного?
– Мира, вам, наверное, уже докладывали, но вскрытие убитых Жнецами показало, что не все казненные были мутантами.
– Тем лучше.
На последней фразе эхо ее голоса прорезал громкий стук металлической подошвы. Отряд Приспешников вернулся с вылазки за стены. По помещению развеялся приятный запах озона. Озоновый слой давно разрушен, и если большими усилиями под куполом смогли воссоздать все условия для жизни, то запах его присутствовал только в моменты возвращения солдат. Он, словно осколками, остается на земле приятным воспоминанием о том, что раньше можно было жить за пределами купола.
На лице Леди появилась теплая улыбка:
– Вы с хорошими новостями, господин Арес?
Его имя она произнесла с особой любовью, ведь этим сверхсолдатам, выдрессированным и обученным для вылазок, маленьким детям, сиротам войны, показавшим лучшие результаты в детском доме, имена давала именно она. И всех считала своими. Своими сторожевыми псами, которым могла доверять.
Многофункциональный респиратор, закрывающий половину лица Ареса, замигал красным. Он фильтровал окружающий воздух и вырабатывал кислород для вылазок. Батарея садилась, и это означало, что солдат провел на ногах без сна и еды двое суток. Также маленьким упущением в разработке респиратора стало то, что он вырабатывал больше привычного количества кислорода, и потому при возвращении под купол у солдат возникали проблемы: от перенасыщения, а потом от резкой нехватки кислорода наступал крепкий и глубокий сон как минимум на несколько суток, а после начинались жуткие головные боли. Вот и сейчас картинка перед глазами Ареса плыла, а мысли туманились. Приевшийся запах малознакомых препаратов гаджет не пропускал, но от этого находиться в лаборатории приятней не становилось.
Пользователей таких масок, подвергающих свой организм жутким нагрузкам, было всего пятеро – они и составляли Отряд Приспешников. Облегающий защитный экзоскелет со светящимся (в случае Ареса – синим) узором и свободными штанами поверх него отлично подходил для походов во внешний мир. Он позволял хорошо маскироваться, а защитные очки с фильтром‑маской давали возможность подолгу изучать местность вне купола. Выискивать и выслеживать Диких мутантов, их поселения – это и являлось основной задачей Приспешников.
Также им выдавали самое лучшее вооружение и различные приспособления для выполнения операций: передатчики для связи со штабом и передачи данных, диктофоны, устройства, воспроизводящие различные звуки, наборы скоросшивателей кожи на случай ранений (секретная разработка биологов в штабном институте), противоядия и многое другое – все это компактно умещалось во множестве небольших карманов костюма. Маска же, помимо того, что обеспечивала кислородом, обладала функциями видеозаписи во множестве режимов, ночным, тепловым и инфракрасным зрением, усиливающими слуховыми репитерами, а также могла мигать разными цветами – каждый цвет означал что‑то определенное, а расшифровка была известна только Приспешникам и их командующим.
– Отчет я сдал, буду ждать, когда вы с ним ознакомитесь, – холодно ответил Арес.
Ярко‑синие кончики его волос, пыльные после вылазки за купол, колыхнулись от скользящего по коридору сквозняка. Арес повернул голову навстречу потоку и тут же пожалел об этом: холод прошелся по бритым вискам.
– Но вы с пустыми руками, верно? – уточнила Мира.
Он не видел, но знал, что улыбка с лица Леди исчезла.
– Когда же вы найдете хоть одного Дикого мутанта?
Краем глаза Арес заметил мельтешение в лаборатории под ними. С этого места его однажды заставляли наблюдать за самой жуткой операцией. Вскрытие первого плененного вовне мутанта. Поймали его тогда как раз Приспешники. Откуда он взялся и как выживал – не знал никто. А после увиденного ребята из отряда пообещали друг другу больше никогда не искать Диких и ни под каким предлогом не приводить их под купол.
