Рука в перчатке

– …Но конечно, мы не вправе этого делать до прибытия дока Фланнера, фотографа и, полагаю, Шервуда, который точно захочет это увидеть. Вот когда сможем что‑то трогать, тогда и попробуем. Возможно, скамья стояла гораздо ближе, и он, прыгнув вниз, отпихнул ее ногой. Однако скамья очень тяжелая, и я не понимаю, как он мог отшвырнуть ее так далеко. Если он поставил скамью на попа, залез на край и спрыгнул, оттолкнув скамью ногами, она, по идее, могла откатиться на такое расстояние, хотя тогда трава должна была примяться, а кроме того, прыгая с такой высоты, он, при весе более ста шестидесяти фунтов, наверняка сломал бы ветку. – Полицейский чуть переместил луч фонаря. – Посмотрите на эту ветку. Толщиной с ваше запястье, не больше. Какого черта было прыгать с высоты шесть футов? Проклятье, они уже должны были быть здесь! Шервуду ехать всего двадцать миль, а если док Фланнер решил сперва закончить ужин, кто‑то должен был дать ему хорошего пинка под зад.

Коп, жевавший травинку, покачал головой:

– А я вам вот что скажу. Попробуйте‑ка затянуть так проволоку на чьей‑нибудь шее. Нет, сперва вам придется этого человека вырубить. На трупе нет кровоподтеков, да и вообще ни царапинки. В учебнике по криминалистике Краудера, который мы все читали, говорится, что нельзя принимать на веру гипотезу, если ей противоречит какой‑либо факт. Совсем как в том деле в Буффало, когда имелись два пулевых отверстия в стене комнаты и парень утверждал, будто сделал ответный выстрел после того, как в него выстрелили два раза, да и женщина подтвердила его показания и, похоже, не врала, но с помощью баллистической экспертизы удалось доказать, что оба выстрела… Эй, в чем дело?

Дол, видевшей и слышавшей достаточно, чтобы понять, что она не нарушит торжественности момента, надоело ждать. Она вышла из укрытия и остановилась на краю лужайки лицом к полицейским, возмущенно заморгав, когда ей направили прямо в глаза луч фонаря. Заслонила глаза рукой и громко потребовала:

– Уберите эту штуку!

Луч сразу метнулся в сторону, и державший фонарь полицейский с приплюснутым носом спросил:

– Ну‑с? Разве я не велел вам идти в дом? Что вам угодно?

Дол подумала, что неплохо было бы начать разговор с улыбки, однако сейчас ей меньше всего хотелось улыбаться. Да и в ее голосе особого веселья не чувствовалось.

– Мне нужно кое‑что вам сообщить. Вот уж не думала, что вы будете просиживать тут штаны в ожидании докторов и фотографов. Моя фамилия Боннер. Я детектив.

Полицейский, жевавший травинку, громко фыркнул, а тот, что с приплюснутым носом, изобразил вежливое удивление:

– Вы кто? Детектив? Интересно, какого рода?

– Я руковожу частным детективным агентством в Нью‑Йорке. У меня лицензированное детективное агентство.

– Так вы говорите… руководите агентством? Это… ну да… очень хорошо. Ваша фамилия Боннер? Значит, именно вы нашли труп? А мы вас ждали в доме. Это ведь вы сказали дворецкому, что произошло убийство. С чего вы взяли?

Дол подошла поближе:

– Я как раз собиралась с вами поделиться. Скажите, я обратилась по адресу? Вы собираетесь что‑нибудь предпринять?

– Все, что в наших силах. Но в первую очередь необходимо выяснить, не имело ли место самоубийство. Здесь, в сельской местности, на это потребуется чуть больше времени. А теперь расскажите, что вам известно.

– Отлично. Начнем с проволоки. Если пойдете назад по дорожке, то в пятидесяти футах отсюда найдете сарай для инвентаря. На стене висит катушка точно такой же проволоки, как эта, а на полке лежат кусачки и ножницы, с помощью которых можно отрезать кусок. Вот откуда взялась проволока.

– Хорошо. – В голосе полицейского чувствовался сарказм. – На обратном пути мы сможем все проверить. Однако это отнюдь не объясняет, почему вы решили, что произошло убийство.

– На плоскогубцах или ножницах могли остаться отпечатки пальцев.

– Спасибо. Продолжайте.

Дол расправила плечи:

– Есть еще кое‑что, чего вы наверняка не смогли бы найти. Впрочем, я не знаю, имеет это отношение к убийству или нет. Когда я примерно без четверти семь обнаружила труп, то, осматривая место происшествия, но, естественно, ничего не трогая, увидела на траве возле перевернутой скамьи скомканный листок бумаги. Я вернулась сюда в начале восьмого, и вскоре после меня здесь появился Рант, а вслед за ним – Леонард Чисхолм. Пока я разговаривала с Чисхолмом, Рант незаметно поднял тот самый листок и спрятал в карман. Я велела положить все на место, но он заявил, что ничего не брал. Тогда я попросила Чисхолма забрать у Ранта бумагу, и Чисхолм в ответ на категорический отказ Ранта насильно достал листок у него из кармана и отдал мне. Рант заявил, что данная бумага принадлежит ему и всегда была в его распоряжении, а мне в жизни не доказать обратного. Глупо с его стороны. – Дол открыла сумочку и вынула документ. – Вот, пожалуйста, если хотите взглянуть.

Полицейский взял бумагу и, разгладив, направил на нее луч фонаря. Джейк подошел к начальнику и стал читать, заглядывая ему через плечо. Им потребовалось время, чтобы понять, что к чему. Затем старший поднял на Дол глаза:

– А кто такая Клео Одри Сторрс?

– Миссис Сторрс. Жена мистера Сторрса. Вдова.

Что‑то пробурчав, полицейский расстегнул пуговицу на нагрудном кармане, сложил бумагу и сунул ее в карман.

– С чего вы взяли, что это не связано с убийством?

– Я так не говорила. Я лишь сказала, что не уверена, связано это с убийством или нет.

– А‑а‑а… Значит, вы сказали именно так? Получается, вы решили, что имеете дело с убийством, вовсе не из‑за этой бумаги. Да?

– Нет. Я… – Дол замялась, но наконец собралась с духом. – Видите ли, я действительно сообщила вам все, что мне известно. Но то, как вы ведете себя, ваш тон… можно подумать, будто вы клещами вытягиваете из меня информацию. А это не так.

– Угу. Все нормально. Продолжайте. Вы собирались объяснить, почему заявили дворецкому, что произошло убийство.

– Ладно. Я сказала так, потому что абсолютно уверена: Сторрс не тот человек, который способен совершить самоубийство, тем более при тех обстоятельствах, которые, насколько мне известно, складывались на тот момент. Я очень хорошо его знала.

– И это все?

– Да, это все.

– Негусто, – сухо произнес полицейский. – Как ни крути, заявление об убийстве – дело серьезное. А вы детектив. Возможно, здесь имеются неизвестные нам обстоятельства.

– Я поняла свою ошибку. Но чуть позже, когда вернулась сюда, попросив Белдена вызвать полицию, – кивнула Дол. – Поняла, что поспешила с выводами, не имея на то права. В связи с чем еще раз обследовала место происшествия. Именно тогда я и нашла в сарае для инвентаря моток проволоки. А осмотрев место происшествия, обнаружила настоящее доказательство.

– Доказательство убийства?