Рука в перчатке

– Нет. Я лишь частица Шивы, а у Шивы много частиц. Я знаю, вы поддались слабости, и я прощаю вас. – Он повернулся к Шервуду. – Да, я солгал, но во имя универсальной истины, которой служу. Я знаю, что перед лицом этих неверующих я беззащитен. Да, вы можете доказать, что я брал деньги у миссис Сторрс, а мистер Сторрс хотел этому помешать. Вы можете доказать, что теперь, когда Сторрс мертв, а миссис Сторрс унаследовала его имущество, я окажусь в выигрыше. Я понял это еще вчера, после сообщения Белдена об убийстве Сторрса. А когда я отправился к пруду и увидел Сторрса, висевшего на дереве, то подумал, что никогда не считал себя дураком, но в результате дважды свалял дурака: в первый раз – когда попытался незаметно взять тот документ, а во второй раз – когда не смог предвидеть, что миссис Сторрс, пребывая в сильнейшем шоке, отречется от надежды, которую я в нее вселил, и от истины, которую ей поведал. Поэтому я по глупости и солгал вам. Но я не орудие насилия. И не могу им быть.

Шервуд посмотрел на Бриссендена и на сидевшего рядом помощника.

– Предъявите ему обвинение! – рявкнул полковник.

Помощник Шервуда поджал губы, поднял брови и нерешительно покачал головой.

А миссис Сторрс продолжала вещать:

– И я готова разделить вину, если я виновата или если есть та вина, которую я готова разделить. Но вина есть только тогда, когда ее чувствуешь, и если я могу чувствовать вину, то Шива – определенно нет. Я знаю, что ритуал Шакти, Камакхьи, включающий панчамакару, требует человеческих жертв. Шива, бог‑разрушитель, должен выполнить свое божественное предназначение, но я не Дурга и не Парвати, я еще не созрела. Они несли в своем чреве весь мир и жизнь, а я всего лишь земная женщина. Шива должен был это знать. И мистер Рант должен был это знать. Цикл разрушения и возрождения у меня в душе еще не завершен, и я могла бы многим пожертвовать для этого, но не могу окончательно покинуть свою сферу…

Шервуд слушал ее вполуха, мысленно прикидывая все за и против: «Она будет потрясающим свидетелем, с этими ее циклами разрушения… Я могу списать эту галиматью на тлетворное влияние Ранта и на то, что у него был мотив… Присяжные с удовольствием все проглотят, они обожают подобные вещи… Итак, предъявить ему обвинение прямо сейчас? Думаю, да. Думаю, что…»

Но полковник Бриссенден уже вскочил с места. Он действительно был порывистым. Он стремительно обогнул стол, миссис Сторрс, продолжавшую обращать к космосу свое жалкое раскаяние, остановился перед Джорджем Лео Рантом и, побагровев, воинственно выдвинул вперед подбородок:

– Выкладывайте! И покончим с этим! Мы взяли вас тепленьким. Где перчатки? – Рант попятился, но Бриссенден продолжал напирать, нависая над Рантом. – Ну давайте, не тяните резину! Где перчатки? Мы вас прижали! Вам понятно? Отдайте нам…

– Погодите минуточку!

Все дружно повернулись. Бриссенден остановился, сверкнув глазами. Лен Чисхолм неторопливо, но решительно встал и угрюмо повторил:

– Погодите минуточку с вашей бодягой. – Отвернувшись от Бриссендена, Лен обратился к Шервуду: – Вы говорили, Рант вышел из дома около четырех часов и вернулся через двадцать минут. Верно?

Однако ему ответил не Шервуд, а полковник, который, вконец раскипятившись, неожиданно взорвался:

– Сядьте на место и не высовывайтесь! Вас спросят, когда надо будет! Вот тогда‑то мы и скажем, что верно, а что нет. Мы сыты по горло этим чертовым…

– Ну ладно, – отмахнулся Чисхолм. – Вперед, флаг вам в руки! Если вляпаетесь в это дело и сломаете себе шею, плакать не буду. Я ведь только хотел сказать…

В разговор вмешался Шервуд:

– Пожалуйста, полковник. Всего минуту. – И, повернувшись к Чисхолму, добавил: – Продолжайте.

– Я, конечно, поступаю благородно. Я знаю. Но если я правильно понял, Рант вернулся домой в четыре двадцать, после того как он якобы убил Сторрса. Неувязочка получается. Сторрса видели живым в четыре сорок. Я видел его там, на той скамье.

Бриссенден буквально испепелял Лео взглядом. Послышались изумленные шепотки.

– Вы говорили, что искали Сторрса, но не нашли! – рявкнул Шервуд.

– Да, знаю, – поморщился Лен. – Я тоже лгал. Возможно, теперь вам придется здорово попотеть, но правда в том, что без двадцати пять Сторрс спал на скамье – я это видел.

 

Глава 7

 

Если до того Джордж Лео Рант не выказывал признаков отчаяния, то и сейчас особой радости не проявлял. Единственное, что он сделал, – это наконец‑то сел, впервые с тех пор, как вошел в комнату. Бросив взгляд на решительное и мужественное лицо Чисхолма, он спокойно занял место за Фольцем и Циммерманом. Дол Боннер удивленно ахнула, остальные встретили внезапный поворот сюжета потрясенным молчанием. Бриссенден, мрачно смотревший на Ранта, словно ястреб на удирающего в кусты кролика, повернулся к прокурору:

– Уберите их всех отсюда, кроме этого типа Чисхолма! Пожалуй, с ним лучше разобраться без посторонних.

– Не сейчас. – Покачав головой, Шервуд не слишком дружелюбно обратился к Чисхолму: – Вы что, собирались застать нас врасплох?

– Отнюдь. Я просто говорю вам…

– Да, я вас услышал. Садитесь. Будьте добры, присядьте. – Лен пожал плечами и сел на стул, который освободила Дол Боннер, а Шервуд обратился к присутствующим: – Итак, господа, я хочу кое‑что сказать. Всем вам. Я верю в прямоту. Именно так я и привык работать. Я не устраиваю вам ловушки. Вы вправе узнать обо всем, что мне удалось обнаружить. Если один из вас виновен, моя информация, в конце концов, вряд ли ему поможет. С другой стороны, игра в кошки‑мышки мне тоже ничего не даст. Однако не советую вам ловчить и увиливать. Это путь в никуда. – Он резко повернулся к Чисхолму. – И чего вы добились? Вчера вечером вы заявили мне, будто искали Сторрса, но не обнаружили. После чего, наверное, вспомнили, что помощник садовника видел, как вы шли от рыбного пруда между половиной пятого и пятью, а поскольку он уже дал показания, решили опередить события и ничтоже сумняшеся заявили о том, что солгали. Так можно ли вам верить сейчас?

– Не знаю, – угрюмо отозвался Лен. – Я понятия не имел о помощнике садовника. А заговорил я исключительно потому, что вы решили сделать из Ранта крайнего. Хотя он мне не слишком‑то нравится.

– Выходит, вы не знали о показаниях садовника?

– Нет.

– То есть вы его не видели?

– Я вчера искал не садовников. Я был для этого слишком зол.

– Злы на кого? На Сторрса?

– Нет. Хотя, полагаю, и на него тоже. Короче, на всех. Вчера в половине пятого я был зол на весь мир.

– Тем не менее вчера утром вы были настолько злы на Сторрса, что в присутствии троих свидетелей пригрозили приехать сюда и задушить его.