Рука в перчатке

– Тогда зачем вы к нему приходили? Вы отказались сообщать полиции. Отказались это обсуждать. О чем вы говорили с Пи Эл?

– Я не могу вам сказать. – Циммерман покачал головой и нахмурился. – Вы меняете тему разговора. Я понимаю, что делаю предложение в чрезвычайных обстоятельствах. Вы сейчас в состоянии стресса, какого прежде вам не доводилось испытывать. Но тут уж ничего не поделаешь. Это мой шанс, и я не могу его упустить.

– Но я хочу знать. Почему бы вам не рассказать?

– Нет! – отрезал он. – Быть может, когда‑нибудь потом. Если вы все еще захотите об этом узнать… если мы поженимся…

Сильвию невольно передернуло. Причем даже не от самой мысли, что Стив Циммерман может стать ее мужем, нет, у Сильвии просто сдали нервы.

– Я никогда не смогу выйти за вас замуж. Я ведь уже объяснила, что я эгоистка.

– Ничего страшного. Я тоже эгоист. Но даже с эгоистической точки зрения я обрисовал вам все преимущества…

– Нет. Пожалуйста, не надо. – Сильвия поднялась с камня. – Мне не нравится… Все это не имеет смысла. – Она сделала шаг в сторону.

– Минуточку… – Циммерман, по‑прежнему сидевший, скрестив ноги, на траве, даже не поднял головы, чтобы посмотреть на Сильвию. – Я наверняка выразился слишком сдержанно… Но я могу вас умолять… Могу воззвать к вашему милосердию, показав, как я страдаю. Могу продемонстрировать вам насущную потребность…

– Не надо! Пожалуйста, не надо. – Она сделала еще один шаг.

– Погодите! – воскликнул Циммерман. – Вы отказываете мне из‑за Мартина?

– Мы с Мартином помолвлены.

– Значит, все это из‑за него…

Конец фразы повис в воздухе. Сильвия ушла. Наплевав на хорошие манеры и муки неразделенной любви, она просто взяла и ушла.

Циммерман так и остался сидеть к ней спиной. Он даже не потрудился проводить Сильвию взглядом. Он застыл, положив подбородок на грудь и опустив веки, чтобы дать отдых блеклым глазам; и только указательный палец правой руки, которой он опирался о траву, то нырял в крошечную ямку в земле, то медленно выныривал из нее.

Сильвия, поднявшись по лестнице из плитняка – альпинарий был расположен у подножия склона, – нерешительно огляделась по сторонам. Интересно, Мартина уже отпустили? Он сейчас дома или вышел подышать свежим воздухом? Она должна знать, что произошло. Стоит ли рассказывать Мартину о невероятном предложении Стива? Нет. Пожалуй, это еще больше расстроит Мартина и приведет в ярость… Тем не менее она знала, что непременно расскажет. В любом случае она уже давно пришла к выводу, что тесное общение с этим психом Мартину явно не на пользу, пусть даже они подружились еще до того, как Стив уехал работать в Западный колледж…

Сильвия сделала круг, пройдя мимо орешника через розарий. Пусто. На склоне не было ни души, и только на восточной террасе топтался полицейский в форме. Чтобы избежать неприятной встречи, Сильвия свернула направо и, поднявшись на холм, обогнула дом сзади. Увидев, как помощница повара Эллен с красными от слез глазами тащит мешок с продуктами, Сильвия подумала: «Она способна плакать и при этом работать, а я не могу ни того ни другого». Пройдя через дорожку к гаражу в сторону западной лужайки, Сильвия увидела, что два кресла возле теннисного корта кем‑то заняты, и поспешила туда.

Но это был не Мартин, а Лен Чисхолм, беседовавший с Дол Боннер. Поколебавшись, Сильвия направилась к ним. Лен, который сидел со стаканом выпивки в руке, имея при этом приличный стратегический запас в виде бутылки и кувшина на столике рядом с собой, вскочил с места и поспешно придвинул Сильвии кресло. Но та, покачав головой, требовательно спросила:

– А где Мартин?

– Полагаю, в доме, – ответила Дол. – Я не видела, чтобы он куда‑то выходил после того, как мы покинули салон для игры в карты.

– А что случилось?

– Ничего. Полицейские показали ему перчатки, и Мартин признал в них свои. Вчера он положил перчатки в карман куртки, когда переодевался, вернувшись из Нью‑Йорка; куртку он взял с собой на теннисный корт и позже принес домой. Короче, в последний раз он видел перчатки, когда засовывал их в карман куртки у себя в комнате. Следовательно, их мог взять кто угодно. Мартин держался молодцом, особенно с этим чертовым полковником. Думаю, Мартин вернулся в кабинет. На твоем месте я бы сейчас Мартина не трогала, если только у тебя нет желания его успокоить. Я ходила с сержантом на огород, а потом увидела, что Лен тут потихоньку накачивается. Вот я и вернулась сюда, чтобы его остановить. А он в ответ лишь еще сильнее приналег на выпивку.

У Сильвии немного отлегло от сердца. Она примостилась на краешек кресла, которое придвинул ей Лен:

– Зачем тебе понадобились отпечатки пальцев?

– Ты ведь слышала, что я им сказала. Арбуз.

– А с чего вдруг тебе понадобилась Джанет?

– Ты стала что‑то чересчур любопытной. Пудра. У меня закончилась. Джанет пользуется «Валери тридцать три».

– Врушка! Неправда. Ну давай выкладывай!

Дол прижала палец к губам:

– Только не при Лене. Он сейчас не в том состоянии, чтобы держать язык за зубами. Я тебе потом расскажу.

– Да я в любом состоянии не смогу уяснить, зачем кому‑то может понадобиться Джанет, – взревел Лен. – Разве что пустить на мясо. Из нее получится отличная колбаса.

– Ну и ладно, – заявила Сильвия. – Не хочешь говорить, воля твоя. Тогда я тебе кое‑что расскажу. Конечно, не стоило бы этого делать, но у меня от тебя секретов нет. Мне только что сделали предложение руки и сердца.

– Наверняка это тот самый полицейский, который постоянно жует жвачку! – снова взревел Лен.

– Заткнись, Лен! – Дол вгляделась в лицо подруги. – Кто?

– Стив Циммерман.

От неожиданности Лен даже расплескал выпивку. У Дол глаза полезли на лоб.

– Что?! Он… это серьезно?

– Да. Очень серьезно. По идее, мы должны пожениться, взять пару миллионов долларов моих денег и основать психологическую лабораторию. Он без ума от своей работы, от своей карьеры, ну и от меня тоже… Я подхожу ему с эстетической точки зрения. Я должна помогать ему в экспериментах с детьми. Только не вздумай смеяться. Даже если… невозможно удержаться.

Дол прищурилась, пробормотав:

– Явная патология. У него определенно проблемы с психикой.

– Как сказать… Если его послушать, ничего такого не подумаешь. Он все расставил по своим местам: свою дружбу с Мартином… на нее можно наплевать… свои физические недостатки, уверенность, что его обязательно ждет слава, мой материнский инстинкт… Вот черт! Сюда идет один из этих проклятых копов. Ну и что теперь им от нас нужно? Боже мой, Дол, это когда‑нибудь закончится?!