Сдавайся, это любовь…

– Вообще‑то два, но зришь в корень, – признаться, настроение было дерьмовей некуда, и сколько бы я не заливала его шампанским, легче не становилось. Надо было дома остаться, хотя… Не обмыть развод очередной подруги – грех. А у меня своих полно, этот явно лишний.

– Люсь? – Ника откровенно грохнула челюстью. – Кура на ощип?

– Это ещё кто кого ощипывает, – я осушила бокал и кивнула официанту, взмахнув пустой бутылкой. – Он же за последний год только тратит! То стартап какой‑то замутил, прогорел, естественно, а Люся долг его возвращала банку. В прошлом году в совместную закупку шмотья из Китая ввязался, дальше догадаетесь. А сейчас он курсы кулинарные оканчивает у какого‑то звёздного повара, шефом всея Руси стать желает или ресторатором, я уж не помню. Да он всё желает, кроме как работать на дядю. Короче, эта содержанка с увядшим на фоне неудач либидо меня уже достала. Знаете, вот все говорят, как сложно найти любовь, а я считаю, что сложнее не убить её.

– Чё, прям увяло? – Анька даже смеяться перестала, только изредка икала, то и дело припадая губами к пустому бокалу.

– Пустыня Сахара…

– Так заведи себе кого‑нибудь, для плотских утех, – Ника заиграла бровями. – Давай, Курочкина, вижу тебя, как облупленную! Рассказывай…

– Да завела, вот только на душе кошки скребут каждый раз, когда возвращаюсь домой. Вижу это недоразумение в семейниках, которые без ума и памяти строчит ему маменька, и прям стыдно становится. А трусы ещё в рисунок такой гаденький. То ли рябина, то ли календула… Хрен их, чокнутых подпольных аптекарей, разберешь! – я почти выхватила бутылку из рук официанта, зубами вытащила пробку и стала разливать по бокалам. – Он смотрит мне в глаза и душу выворачивает. Меня ноги домой не несут уже, придумываю дела, встречи, забиваю выходные активностью, а потом, выжатая как лимон, снова плетусь в понедельник на работу.

– Чё, прям не взбалтывает твою чернильницу своим пёрышком? – зашептала Аня.

– Да он уж и забыл, где та чернильница находится, я только пятна оттирать в туалете успеваю и порнушку, вклеенную в сканворды выбрасываю, конспиролог хренов. А он, падла, новые кладёт! И ведь не стыдно… А я вот знаю, что его либидо убивает. И трусы эти парашютами, чтобы кокушкам дышать было чем, и матушка, освоившаяся в моей гостиной. Она ж из своего мухосранска раз в два месяца приезжает, а живет потом все полтора.

Я только сейчас поняла, насколько взвинчена. Одно лишь упоминание о моем весёлом семействе вызывает мигрень и заставляет трезветь. Но проблема в том, что пока они оккупировали мой дом, трезветь не хочу Я!

– Люсь, ты ж у нас бой‑баба, прихлопни этого таракана, и адьёс, амигос! В чём проблема? – Машка выдохнула облако кальянного дыма, смеясь, как Ника кашляет и руками разгоняет его.

– Солдат ребенка не обидит. Слышали фразу? Так вот, я – солдат! – взмахнула бутылкой и завопила: – Боженька, ну где все мужики‑то нормальные? Ну, хоть одного бы! Одного! Хочу сильного, смелого, горячего настолько, чтоб прикуривать можно было… И член чтоб прямой был крепкий, как стрела индейца! Я буду очень хорошей девочкой… Клянусь. Аминь!

И как раз в момент, так сказать, воссоединения с Богом, из моей руки вылетела бутылка.

– Ой… Мамочки!!! – верещали девки, пока мы, как заколдованные, отслеживали траекторию полёта.

Объект вроде опознанный, так красиво летящий, но, сука, опасный для жизни… Да и остатков шампанского жалко. Пока мои пьяные мысли судорожно перебивают страх, бутылка теряется из виду, но зато слух взрывает звон бьющейся посуды и отборный мат…

Мужские голоса возмущённо бухали, а мне вдруг зябко как‑то стало. Я начала отчаянно хохотать, делая вид, что Вероника отлично пошутила, игнорируя дичайший ужас на лицах подруг и огромные блюдца ошеломленных глаз, направленных мне за спину.

– Гражданочка, не вы потеряли? – горячее дыхание ошпарило шею. Вдоль позвоночника вальсом пошли мурашки, а мелкие волоски стали дыбиться и щекотать кожу.

 

Глава 2

 

– Гражданочка, не вы потеряли? – горячее дыхание ошпарило шею. Вдоль позвоночника вальсом пошли мурашки, а мелкие волоски стали дыбиться и щекотать кожу. Застыла ледышкой, судорожно думая, что делать дальше.

– Я ничего не теряла, – пожала плечами и спрятала правую руку под стол, потому что в ладони осталась этикетка. Предательница! Что, тоже не могла улететь вместе с бутылкой? – У других поспрашивай, милочек.

– А‑а‑а‑а… Вы, девчат, гадали, что ли? Как там… Суженый‑ряженый, да? – чувствовала, как мужчина то приближается, едва касаясь чувствительного участка шеи губами, то ведёт кончиком носа по кромке волос. Вроде, по‑хорошему, развернуться бы и втащить ему по морде, а ссикотно. Ладно, отсижусь, а он сам исчезнет, если внимания не обращать.  – Так там сапожок бросали, милая. А не тару из‑под шампусика.

– Ой! Правда? – я фальшиво улыбнулась и дёрнула головой в его сторону. – Жив, здоров? Тогда не мешай шаманить, отпугнешь ещё нормального мужика, а мне позарез, может, надо.

– Вот это тебе повезло, красавица, – как‑то не по‑доброму зашипел мужчина.

Спинка дивана скрипнула, качнулась, и внезапно рядом со мной опустилась чья‑то задница. Признаться, мне было так стыдно, что я даже глаза поднять не могла. Тупо пялилась ему в пах. Идиотка. Курочкина, ну какая же ты идиотка…

– Вот он я, гроза твоих эротических снов и, без лишней скромности, идеал всех идеалов. Забирай, малы́ша, владей и пользуйся на своё усмотрение. Приветствую, барышни. Показания, кстати, давать будем или по классике жанра пойдем, в несознанку?

– Показ‑з‑з‑ания? – загудели девчонки, сбившись кучкой испуганных воробушков на противоположном диване.

– Тяжкие телесные, не иначе.

– Чего??? Да на тебе ни царапины! – взвыла я, с силой закрыла глаза, надеясь, что всё само как‑нибудь рассосётся. Как прыщ. Бля, да кого я обманываю? Ни один нормальный человек не ждёт этого самого рассасывания. Антинаучный факт.

– А как ты это поняла, когда все время пялишься на мой член? Может, помочь? А то фантазия твоя уже по швам трещит. Ты только скажи, я с радостью предъявлю орудие для профосмотра, – он снова нагло вторгся в моё личное пространство и шумно вдохнул. Подцепил выбившийся из хвоста локон и стал играть им, явно призывая меня повернуться. А вот фиг тебе! – Тут и аморалкой попахивает… Щас немного протрезвею от твоего охренительного взгляда и даже статью вспомню.

– Что‑о‑о? – такого хамства я уже терпеть не могла.