Семь алмазов французского графа

– Да, собственно…… У отца, конечно же, было немало знакомых, в том числе и на работе, но знакомствам этим он не придавал особого значения. Вернее, они не представляли для него большой ценности.

– Почему Вы так думаете?

Валерий улыбнулся и пожал плечами.

– Насколько мне известно, самым ценным для отца были его студенты. Он бесконечно готов был возиться с ними, вечно устраивал какие‑нибудь дополнительные семинары, а иногда даже водил своих подопечных на экскурсии. А однажды, еще при жизни мамы, привел всю группу домой. – Их было человек двадцать. На кафедре в тот момент затеяли ремонт, в помещении им было отказано. Словом, вся эта толпа собиралась у нас потом два раза в неделю в течение месяца, и мама, надо отдать ей должное, терпела. Вот такие дела, – заключил Валера и вопросительно взглянул на майора.

– Да, маловато будет, прямо скажем, совсем негусто! Ну, да ладно! Как говориться, негде взять и тут уж ничего не поделаешь! – вздохнул Камушев.

– Валерий Витальевич, и все же, Вы должны напрячь свою память, покопаться в воспоминаниях, и, возможно, вспомнить что‑нибудь неординарное – то, что покажется Вам важным или значимым. Ведь Вы же понимаете, что при таком малоинформативном положении вещей, расследование проводить очень сложно. Не стану от Вас скрывать, что у нас, на сегодняшний день, практически нет никаких зацепок. Мои ребята, правда, сегодня с самого утра работают в университете, может там что‑то добудут, как знать, но пока, увы! И еще. Если у Вас есть возможность, не уезжайте пока из Москвы. Мало ли какие вопросы у нас могут возникнуть. А по телефону, сами понимаете, какой разговор!

– Хорошо! У меня как раз сейчас есть такая возможность. Через несколько дней намечается очередной отпуск.

– Вы не планировали куда‑нибудь уехать?

– Ну, если только в последнюю неделю. А сначала я планировал просто выспаться.

– Так осуществите это в Москве, а не в Питере.

– Придется!

 

 

Глава 3

 

 

Катерина захлопнула за мужем дверь, и, чертыхнувшись, направилась в спальню, на ходу завязывая халат.

– Опять испортил настроение с самого утра. – Забубнила она. – Вчерашнего ему показалось мало!

У Володи в последнее время были крупные неприятности на работе и всю эту неделю он возвращался домой «не в себе». На вопрос своей молодой жены – что случилось, отвечал резко и раздраженно. – Отстань, тебя это все равно не касается!

Катерина с обидой поджимала губы и уходила прочь с его глаз, оставляя мужа на муку угрызений совести.

Через некоторое время Володя смягчался, но опять же, ненадолго. Он заходил в комнату, где она, насупленная, обычно сидела на диване с напряженно сжатыми коленями и дружески клал руку ей на плечо.

– Кать, ладно тебе, кончай дуться. Неприятности у меня на работе, понимаешь?

– Понимаю, потому и спрашиваю. Посочувствовать тебе хочу, поддержать, а ты рявкаешь, как с цепи сорвавшийся.

– Ну, ладно, ладно котенок, не обращай на меня, дурака, внимания! – и он, наклонившись, примирительно чмокал ее в щеку.

– Пойдем, накорми меня лучше!

– Можно подумать, что я для этого тебя не ждала весь вечер! – И Катерина, встав с дивана, шла на кухню.

Во время еды она снова пыталась выяснить хоть что‑то о его неприятностях, и Володя, поначалу вроде бы приступал к разговору, прежде всего сетуя на партнеров, которые наперекор ему, главе фирмы, обделывали свои грязные делишки прямо у него за спиной. О скрягах инвесторах, готовых удавиться за копейку, о хапугах администраторах и налоговиках, в то же время, не называя ни одной конкретной фамилии объектов своего раздражения. Однако дотошное участие жены его быстро раздражало, и он снова срывался, сетуя на ее непонимание. Ему, мол, на работе все это до чертиков надоело, а она еще и дома начинает его доставать!

Стычка заканчивалась незаконченным ужином и очередной обидой Катерины, иногда доходящей до слез, а дальше, как получится. – Порой ночным примирением супругов в постели, а порой и сном в разных комнатах. Благо, что в квартире их было три.

… Катерина направилась в кухню, поставила варить кофе, и, дожидаясь, пока он закипит, принялась делать бутерброд. В этот момент зазвонил городской телефон и она, оставив свое занятие, направилась в прихожую, чтобы снять трубку.

– Алло, привет бабуль, подожди минутку у телефона – сказала она. – Я только кофе выключу, и, положив трубку на столик, снова отправилась на кухню.

– Что случилось, бабуль, ты чего звонишь так рано?

– Да, хотела застать тебя, пока ты куда‑нибудь не усвистала с утра. А, что я тебя разбудила?

– Да нет, я Володю на работу провожала. Только что ты все время беспокоишься по поводу застать, не застать, бабуль? А мобильник?

– Не люблю я этот твой новый мобильник, Катюш, глупый он какой‑то! Ну его к лешему, ей богу!

– Ой, ба, древняя ты у меня, аж жуть!

– А то не древняя, в такие‑то годы!

– Ладно, чего ты хотела?

– Прежде всего, я хотела тебе сообщить очень печальную новость.

– Что случилось? – насторожилась Катерина.

– Я узнала, что убили Виталия Михайловича.

– Как убили? – ахнула Катерина.

– Вот так, Катюшенька! Кто‑то проник к нему в квартиру и убил. Неделю назад его обнаружили с удавкой на шее. Уже и похоронили! А я, видишь ли, только узнала об этом. Вчера вечером позвонила Виталику, а трубку снял Валера. Он и сообщил мне о смерти отца. – Старая женщина всхлипнула. – А я даже на похороны к нему не попала!

– Так что же Валера не сообщил тебе о похоронах?

– Говорит, что пожалел, памятуя о моем возрасте и состоянии здоровья. Он подумал, что смерть Виталика мне будет легче перенести потом. Посчитал, что не стоит мне наблюдать все это воочию.

– Он прав, бабуль. Я бы на его месте поступила также.

– Ах, Катенька, прав не прав, теперь уж ладно. Отвезешь как‑нибудь меня к нему на могилку, ладно, милая?

– Конечно, бабуль, какой вопрос! А Виталия Михайловича, что, ограбили?

– Валера говорит, не похоже на то. Хотя, откуда ему знать, что пропало, он ведь и не жил с отцом.

– Ну, а полиция, что?

– Тоже отвергает версию ограбления, хотя по подчерку предполагает, что преступники все же, что‑то искали.