Семь алмазов французского графа

«Она должна была это сделать позже, вместе со мной. После выхода из квартиры, чтобы заодно и ключи ей передать.» Сосека, в отсутствие бабушки, всегда присматривала за квартирой и поливала цветы.

Сердце Катерины запрыгало от страха, и она, опустив тяжелую сумку с продуктами прямо на резиновый коврик, принялась нервно шарить в своей дамской сумочке, отыскивая ключи от бабушкиной квартиры.

Предчувствия Катерины оправдались. Софья Максимовна оказалась мертва. Вот только смерть ее наступила не от сердечного приступа! Старую женщину задушили подушкой у себя на кровати. Причем, судя по тому, что она была одета, преступник не застал ее спящей, он ее туда затащил. Он, скорее всего, явился к ней вечером, возможно и не поздно, раз она еще даже и ко сну приготовиться не успела. На старой женщине были надеты колготы, кофта и юбка.

Соседка, тетя Ира, прибежавшая на крики Катерины, вызвала полицию и скорую помощь, в которой, прежде всего, нуждалась сейчас Катерина.

Володе позвонить и сообщить о случившемся она смогла только спустя полчаса. После того, как молоденькая медсестра сделала ей успокоительный укол.

В квартире все было перевернуто вверх дном. Преступник явно что‑то искал. На место преступления прибыла оперативная группа МУРА, под руководством майора Камушева, и после тщательного обследования места преступления и заключения эксперта, было установлено, что смерть старой женщины наступила примерно в десять часов вечера.

Едва Катерина пришла в себя, оперативники попросили ее определить, что пропало из квартиры. Поинтересовались также, какие сбережения могла хранить Софья Максимовна.

– Да, какие у нее могли быть сбережения? – отчаянно воскликнула Катерина. – Жалкие крохи, отчисляемые с пенсии, хранящиеся, скорей всего, на сберкнижке. Бабушка отдавала предпочтение только этому способу хранения денег.

После того, как увезли труп, Катерина собралась с духом и принялась расхаживать по квартире – заглядывать в шкафы и на полки.

– Нет! – сказала она в заключении. – Либо они совсем ничего не взяли, либо я, из‑за бардака, который они учинили, просто не могу определить пропажи. Спросите лучше об этом нашу соседку, Ирину Викторовну – посоветовала она. Может ей что‑то бросится в глаза. Она ведь ухаживала за бабушкой и потому часто находилась в квартире.

Майор Камушев насторожился.

– Ухаживала, говорите?

– Да. Я живу с мужем далеко отсюда и потому наняла соседку ухаживать за бабушкой. А, что?

– Понимаете, дело в том, что Ваша бабушка, похоже, сама впустила в квартиру преступника. Значит, можно предположить, что преступником этим мог оказаться тот, кого она хорошо знала. Конечно, можно предположить еще и то, что Софья Максимовна не закрыла входную дверь, и потому преступник беспрепятственно проник в квартиру. Но этот случай, согласитесь, маловероятен, хотя отрицать его тоже нельзя.

– Так Вы, что же, подозреваете тетю Иру?

– Пока мы не можем никого подозревать, но, не скрою, будем ее проверять.

– Да Вы что? Они с бабушкой знали друг друга сто лет!

– Вы не волнуйтесь, Екатерина Леонидовна. – Мягко взглянув на нее, сказал Камушев. – Никто Вашу соседку напрасно обвинять не собирается, просто в таких случаях мы начинаем проверять всех подряд, кто хоть каким‑то боком находится в зоне преступления в момент его совершения. А вы лучше подумайте и скажите, кого еще могла впустить к себе в квартиру бабушка в районе восьми ‑десяти вечера, без опаски.

Катерина задумалась.

– Ну, прежде всего, любую из близко живущих соседок пенсионного возраста, с которыми она целыми днями просиживала на лавочке. Бабульки часто захаживали к ней на чай, или просто посмотреть очередной сериал по телевизору, чтобы за компанию обсудить происходящее на экране.

– Хорошо! А еще кто? Может родственники?

– Из родственников мог приехать только мой отец, но это маловероятно. Других родственников у бабушки не было, она всех потеряла в войну.

– Почему Вы полагаете, что приезд Вашего отца маловероятен?

– Потому, что он живет в Красноярске и приезжает в Москву крайне редко, а уж если бы он приехал, то я б узнала об этом первой. Он бы мне позвонил и сообщил о своем приезде.

– Понятно! Какие у Вас еще предположения, Екатерина Леонидовна?

Катерина пожала плечами, задумалась.

– Понятия не имею! Не могла же я знать обо всех ее закадычных знакомых!

– Как странно Вы сказали «о закадычных знакомых», обычно это определение применяют к слову друзья. – Улыбнулся Камушев.

– У бабушки были только два настоящих друга, но они оба умерли. – Катерина горестно вздохнула, а потом вдруг ахнула, и испуганно взглянула на Камушева.

– В чем дело, Екатерина Леонидовна, Вы о ком‑то вспомнили? – спросил майор.

– Нет! Но… Вы, знаете!.. Одним из близких бабушкиных друзей был профессор Московского университета, Ларионов Виталий Михайлович. И почти две недели назад он тоже был убит у себя в квартире, а вернее задушен. О, Господи! – Катерина, предугадывая связь между этими двумя событиями, в отчаянии заломила руки.

– Нам известно о смерти Ларионова – сообщил ей Камушев. – Наша группа как раз ведет это дело. – И он принялся что‑то записывать в свой блокнот.

 

 

Глава 6

 

 

Март 1762 год.

 

В дворцовых кулуарах Санкт – Петербурга, неохочего до светских развлечений в период правления Петра третьего, замкнувшего все свои интересы только на себе самом, происходило долгожданное шевеление. Император лично распорядился устроить грандиозный бал – маскарад в честь высокого гостя – некой загадочной личности, графа Де Сен – Жермена, который ровно через неделю прибывал с визитом в Россию.

Граф был хорошо известен в дипломатических кругах Европы и считался гениальным прогнозистом предстоящих политических событий и катаклизмов. Он обладал выдающейся способностью вникать в политическую ситуацию и блестяще ее оценивать, что беспрепятственно помогало ему парировать удары дипломатических противников. Ходили слухи, что многие правительства Европы, в том числе и французское, использовали графа в качестве секретного агента, и, может быть поэтому, у него всегда имелись при себе креденталии, гарантирующие ему вход в самые избранные круги светского общества.