Шантажист

Лиманов ушел вперед. Он явно был раздерган чем‑то или расстроен. Спина напряжена, мышцы налились под тонкой тканью белоснежной футболки. Он переоделся и теперь походил больше на залетную в офис звезду футбола или бокса, но никак не на руководителя гламурного журнала.

Я сглотнула и просто шла следом, едва осознавая, что делаю. На автомате.

– Прошу меня извинить, – сказал он громко‑гудящему в переговорной персоналу.

Все сразу затихли и подтянулись, особенно женщины. На их лицах читалось восхищение и радость, что лысого Бурова сменил такой красавчик с сюрпризом.

Почему только меня это не радовало?

Лиманов прошел вдоль длинного стола к месту главного, обернулся, бросил на меня жесткий взгляд, а потом неожиданно смягчился.

– Таисия Богдановна, присаживайтесь. Или у вас есть дела поважнее? – и снова эта улыбка, способная растопить лед, но и испугать до колик.

– П‑простите, – шепнула я и упала на первый попавшийся свободный стул.

Рядом пробежала Зиночка, цокая, как молоточек, туфлями, чуть вдали слышался увлеченный разговор журналистов с пиарщиками.

Валя, невысокая девушка, что писала замечательные статьи об отношениях и развлекала читателей миниатюрами, тихо извинилась перед кем‑то и пересела на соседнее место. У нее была копна золотых волос, хотя она прятала их в хвосте, и светло‑серые глазища.

Зал загудел плотнее, волнами, всплесками, будто мы пришли на рок‑концерт, а не на совещание.

Я не могла вычленить ни слова, о чем говорили работники, а лишь хлопала глазами и губами в попытке прийти в себя и не упасть. Мне было страшно представить, что будет дальше.

– Нет‑нет, ваше место здесь, – снова заговорил Лиманов, привлекая ко мне лишнее внимание сотрудников. Я это очень не люблю.

Он перевел взгляд на кресло рядом с собой и приподнял уголки губ в коварной ухмылке. От такого приветливого жеста, что больше походил на ухаживания, все девчонки офиса обернулись, и мне показалось, что я под расстрелом. И так многие за спиной недолюбливают, не хватает еще ревностных сотрудников.

Я смирно и покорно прошла по переговорной под шепотки и вдруг столкнулась с загнанным взглядом Павла. Он что‑то читал в мобильном, а когда зыркнул на меня из‑под редкой, но длинной челки, быстро выключил его и попытался выровнять сгорбленную спину. А если это он меня мучает?

Позже проверю.

Арсен учтиво выдвинул стул и помог мне сесть, а когда отодвигался, сказал еле слышно на ухо:

– Завтра.

Меня прошило мелкой дрожью. И от его голоса, и от мысли, что нужно будет прогнуться под шантажиста и продолжить заигрывать с шефом.

Я вдруг осознала, что телефон оставила в кабинете, и черная общипанная курица, не дождавшись моего ответа, сделает ответный шаг. Он же просто растопчет меня здесь и сейчас.

Волна паники хлынула в лицо краской, забила дыхание и качнула вперед. Благо, что я уже сидела. Хотела рвануть в кабинет, но Лиманов пригвоздил меня к месту тяжелым взглядом, пришлось замереть и втянуть густой воздух через зубы.

Не нужно видео, там одной фотки хватит, чтобы меня уничтожить. Последней. Я тогда старательно позировала, что сказать, но это было давно. В прошлой жизни. Я не хочу, чтобы это стало достоянием общественности, и буду драться за свою тайну.

Лиманов, кажется, еще ближе стал, я чувствовала жар его бедра с правой стороны, и не стыдясь других, смотрел мне в глаза, будто не собирался начинать собрание, пока не отвечу.

И я ответила, шевеля одними губами:

– Нет, Арсен Власович. Извините, но откажусь. Давайте работать?

– Ладно. Этот вопрос мы потом решим тет‑а‑тет. – Он сложил пальцы перед собой, переплел их и сказал, скользнув взглядом в сторону присутствующих: – Мы сегодня уже здоровались, я представлялся, с некоторыми даже познакомился. Хочу обсудить изменения и объявить о том, что несколько работников, кто не оправдает мои ожидания по истечению месяца, покинут нас. Это случится до Нового года. Считайте, что сегодня у вас началась стажировка.

Зал загудел. Девчонки‑пиарщицы завыли, а журналисты зашуршали ножками стульев.

Кто‑то не выдержал:

– А как же выслуга? Опыт? Мы же много лет вместе!

– Вместе с кем? – Арсен уставился прямо на говорившую журналистку и довольно жестко поджал губы. – Со мной? Я вас впервые вижу. Буду смотреть не по заслугам и бумажкам! – он отодвинул гору листов от себя, достал мобильный и пролистнул несколько картинок. – Вот этой дамочке, – он повернул экран в сторону зала, – точно в нашем офисе не место.

– Ничего себе! – кто‑то вскрикнул.

Кто‑то пошло присвистнул, другие заукали, осуждая.

А у меня под грудью кольнуло.

– Красава, и фигурка ниче‑такая, – протянул мужской голос совсем рядом. – От нее не ожидали, а говорили – серая мышь!

Я похолодела, вжалась в стул и сцепила зубы. Вот и все.

– А вы как думаете? – Лиманов резко повернулся ко мне и протянул телефон.

 

Шаг 14

 

Мне хотелось зажмуриться. Представить, что это не я сижу перед парой десятков глаз, которые всегда считали меня холодной стервой, а теперь будут видеть во мне не меньше, чем проститутку.

– Таисия Богдановна? – повторил Лиманов и нахмурился. – Вы тоже в шоке?

Я всмотрелась в картинку. Алая макушка коротких волос, красивая худенькая фигура и изысканный изгиб женского тела на черном кожаном диване.

– Лена? – я подняла взгляд и поискала Захарову взглядом. Она забилась в угол переговорной и в ее глазах стояли слезы.

– Я объясню, – проблеяла журналистка в повисшей тишине. – Это не то, что вы подумали.

– Считаю, что репутация издательства – самое важное, а вот такие компрометирующие фото – удар по рейтингу. – Лиманов выключил мобильный и перевернул его экраном вниз. – Жду заявление на стол, Елена. – Он окинул притихших сотрудников сканирующим взглядом. – Есть еще скелеты в нашем коллективе? Достаем сейчас. Если найду я, вы уйдете от нас не просто со скандалом, но и без рекомендательных писем. Поверьте, вас ни одно уважающее себя издание не возьмет в штат.