Шоколад с надеждой

– Ну, сначала она меня напрягала своей ершистостью. А потом появился азарт какой‑то, что ли… А потом – уж и не помню, в какой момент – понял, что скучаю, что до чертиков хочется увидеть ее, прикоснуться, да просто голос услышать, в глаза ее янтарные заглянуть… Помню, решил как‑то проверить себя… да и ее тоже, посмотреть, как она отреагирует, если поцелую ее…

– И?

– Дурак! Только больше запутался, – ухмыльнулся лидер.

– А она?

– А что она? Понял, что я вовсе не так безразличен ей, как она старалась показать…

– Угу… Ладно, поживем – увидим! – решил Хо Сок.

На этом разговор закончился, тем более что они приехали к зданию агентства «Super Hit».

 

Глава 2

 

Девушка проснулась, как всегда, от резкого звонка будильника и, не открывая глаз, потянулась рукой к тумбочке, чтобы отключить его. Шесть часов. Все, пора вставать. Сегодня она работает на рыбном рынке Норянджин, а до него еще добираться на метро не меньше часа. Пока встанет, пока позавтракает, пока более или менее приведет себя в порядок, времени останется совсем мало. Поэтому Мэй Лин усилием воли заставила себя подняться и открыть, наконец, глаза.

В небольшой комнате было уже светло, поэтому она порадовалась, что сейчас лето, и светает очень рано. Сунула ноги в старенькие пушистые тапочки, почти потерявшие свою первоначальную форму, но все еще спасающие ее ноги на холодном полу в зимнее время, рысцой побежала в крошечную ванную – скорее закуток, в котором едва помещался поддон для душа и раковина с унитазом. Но девушка привыкла жить так, она почти и не жила роскошно, если не считать тех нескольких лет в доме отца, после смерти мамы.

Положение в доме ненавистного папаши так тяготило Мэй Лин, что она не выдержала и сбежала, правда, вскоре была найдена ищейками отца и водворена обратно. Из чувства протеста пятнадцатилетняя девчонка порезала себе вены и, по счастью, вовремя была обнаружена старшим братом и отвезена в больницу.

У них были разные матери. Дон Гу рано был приобщен к делам банды отца и вырос человеком жестким, грубым и беспринципным. Однако к сестре испытывал какое‑то необъяснимое чувство жалости и заботы. С тех пор девушка носила одежду только с длинными рукавами – не хотела, чтобы окружающие видели белые рубцы шрамов на ее запястьях.

По сути, после смерти мамы он был единственным человеком, которого она хоть как‑то интересовала. Брат же помог ей потом, позже, когда Мэй Лин подросла, найти съемное жилье – дешевое, в небезопасном районе, однако же, там девушка чувствовала себя по‑настоящему свободной. А когда брат еще и заступился за нее перед малолетними хулиганами, промышлявшими на улицах района, задав им приличную трёпку, девушка и вовсе почувствовала облегчение.

Работы она не боялась и не гнушалась никакой, даже самой тяжелой и грязной. Поэтому деньги на рис и кимчи у нее всегда были свои. Да и брат иногда подкидывал ей «спонсорские», как он это называл.

Поначалу Мэй Лин пыталась отказываться от его денег, но Дон Гу был непреклонен и сердился, когда она говорила, что справится сама.

– Я твой старший брат! Поэтому кончай ломаться и бери то, что дают! – как‑то припечатал он таким тоном, что девушка сочла за лучшее больше не спорить. Тем более что за съемное жилье – пресловутый «домик на крыше» – платить нужно было все‑таки регулярно.

Но полгода назад урабони (старший брат для женщины) убили в тюрьме. Когда Мэй Лин вызвали в полицейское управление, где раньше она была только на допросах по делу брата, обвиненного в похищении человека, мужчина с седыми висками и в мундире с погонами (в званиях девушка не разбиралась, но поняла, что человек занимает должность не маленькую) с искренним сочувствием на лице осторожно сообщил ей о смерти Дон Гу.

Мэй Лин тогда почувствовала, что земля уходит у нее из‑под ног. Теперь девушка осталась совсем одна. Отца, важного криминального авторитета, она за родню не считала – ведь именно из‑за него они с мамой почти десять лет вынуждены были скитаться и прятаться.

А теперь, после смерти Дон Гу, ей нужно было самой заботиться о себе и просто как‑то выживать. Мэй Лин хваталась за любые подработки – то мыла полы в кафе, то посуду в каком‑то третьесортном ресторане, то потом в другой кофейне была уже официанткой. Работала в доставке курочки и пиццы. Тогда‑то и научилась водить маленький, но юркий скутер.

А три месяца назад ей повезло устроиться в один из крошечных магазинчиков на рынке Норянджин – крупнейшем рыбном рынке Сеула. И хоть новая работа была очень далеко от дома, а работать приходилось с утра до вечера, однако Мэй Лин не роптала. Хозяйка магазинчика, тетушка Сун Док, женщина лет пятидесяти пяти, относилась к девушке с пониманием, тяжести поднимать особо не заставляла, каждый раз приговаривая: «Тебе, дочка, еще рожать предстоит! Так что берегись, не надсажайся!» Для тяжестей у нее был другой работник – угрюмый, неразговорчивый Хван Бо, от которого иной раз за целый день можно было не услышать ни слова. Но Мэй Лин от этого как‑то и не страдала.

Ее заботой было обслуживать вместе с аджуммой покупателей, следить за тем, чтобы в больших пластиковых контейнерах на витрине всегда было достаточное количество разнообразного товара, и товар этот был надлежащего вида и свежести. А вечером делать уборку, тщательно промывая с дезинфицирующим средством все прилавки и прочие поверхности, а также ножи, весы и щипцы, которыми доставались морские гады из аквариумов. Да, у них в магазине продавалась и живая рыба и морепродукты. И за этим тоже нужно было следить. Ну, и завершающим штрихом каждого рабочего дня было мытье полов.

Весь рабочий день Мэй Лин проводила в резиновых перчатках и большом водонепроницаемом фартуке, который почти полностью закрывал ее невысокую фигурку. Но она привыкла к тому, что никто не видит истинных размеров ее тела.

Привычка эта выработалась еще с тех лет, когда она жила вместе с мамой и им приходилось скрываться и прятаться, чтобы бандиты отца не обнаружили женщину с ребенком. Мать втолковывала девочке, что надо одеваться так, чтобы на нее никто не обращал внимания. И Мэй Лин привыкла «закрываться», делаться незаметной для окружающих. Поэтому «спецодежда» в магазинчике как нельзя лучше отвечала ее пристрастиям в одежде.

Девушке даже нравилась эта работа – она всегда была среди людей, видела множество самых разнообразных лиц. Она научилась рекламировать и расхваливать товар тетушки Сун Док, за что молодая работница часто удостаивалась теплой похвалы от аджуммы. Ведь на звонкий, яркий голос девушки покупатели часто спешили именно к дверям их магазинчика, которые всегда были гостеприимно распахнуты.

Хозяйка расплачивалась со своими работниками каждый вечер, в конце рабочего дня. И Мэй Лин, оставив необходимое количество купюр на то, чтобы добраться до дома и купить минимум продуктов, из которых можно было бы приготовить себе ужин и завтрак, остальную часть денег тут же клала на карту, которую она открыла в банке практически сразу же, как уехала из отцовского дома. Так было надежнее – от воров и карманников.