Случайная неизбежность

– Хорошо, – аккуратно передаю сына мужу.

Выходим из машины, и я поднимаю голову, посмотрев на огромное двухэтажное здание особняка. Он больше напоминает средневековый замок. На первом этаже высокие арочные французские окна до самого пола. Серая треугольная крыша с выступающими по обеим сторонам дымовыми трубами.

Просто огромных размеров парадный вход с витражным резным стеклом над массивной деревянной дверью.

К зданию примыкают несколько построек. Одна из которых с роллетными дверями, скорей всего, гараж где‑то на десяток машин, не меньше. И еще две других, о назначении которых остается только догадываться.

Подходим в блондину, который смотрит на нас своими светло‑голубыми, почти прозрачными глазами.

Габаритами он ничуть не уступает тем мужчинам, что забирали наши вещи.

Здесь все как на подбор.

– Жить вы будете в правом крыле. В вашем распоряжении будет личная гостиная и две спальни с отдельными ваннами. Что касается питания, то есть вы будете со всем персоналом в общей кухне. В доме существует определенный регламент. Вы не можете передвигаться в нем так, как вам вздумается. На второй этаж подниматься категорически запрещено, этот этаж полностью хозяйский. Только с разрешения главы охраны. С ним вы познакомитесь позже. Каждый день по прилегающей территории выгуливают собак хозяина. Предупредите ребенка, что бегать, как и шуметь, строго запрещается. Не только по улице, но и в доме. В своем же крыле вы можете делать все, что угодно. Надеюсь, вам все понятно?

– Понятно, – за нас обоих отвечает Брэд, пока я пытаюсь переварить сказанное.

– Следуйте за мной, – произносит блондин и идет в направлении парадного входа.

Переглядываемся с Брэдом и идем за мужчиной. Кидаю взгляд назад, обратив внимание, что наши вещи уже извлекают из второй машины, которая все это время ехала за нами.

Входим в просторный светлый холл с обилием лепнины на стенах и потолке. В глаза сразу бросается широкая лестница с резными перилами из темной породы дерева, ведущая на второй этаж. На ступенях устлан темно‑бордовый ковер с замысловатым вензельным рисунком по краям, вышитым золотыми нитями.

Идем в правую часть дома, ступая на начищенному до блеска мраморному полу, и я успеваю осмотреться вокруг. Здесь все просто кричит дороговизной. В доме светло из‑за больших окон, пропускающих дневной свет, но царящая здесь атмосфера отдает какой‑то мрачностью и опасностью.

Блондин останавливается у двери и распахивает ее, пропуская нас в красивую гостиную с камином у стены. Посреди помещения стоит светло‑зеленый угловой диван и стеклянный журнальный столик напротив. Над камином висит большой плоский телевизор. На окнах тяжелые портьеры в цвет мягкой мебели и полупрозрачные шторы, свободно пропускающие свет.

– Ваши вещи сейчас принесут, – за нашими спинами закрывается дверь и наступает тишина.

– Нужно уложить Чарли на кровать, – отвлекает меня тихое обращение Брэда.

Слева находятся две двери, которые, видимо, ведут в наши спальни.

Иду к одной из них и открываю. Комната, выходящая за задний двор, с огромной двуспальной кроватью, комодом и висящим над ним зеркалом. С левой стороны большой шкаф, рядом с которым еще одна дверь, ведущая в ванную. Закрываю комнату и иду к другой двери. Открываю ее и обращаю внимание, что она меньше по размеру. С боковым видом на часть цветочного сада и забор, полностью закрывающий обзор на происходящее за участком. В комнате стоит односпальная кровать, небольшой шкаф у стены и столик, приставленный к окну.

– Вот его комната. Укладывай его сюда.

Брэд заносит сына в комнату и аккуратно кладет на кровать.

Возвращаемся с ним в гостиную, когда раздается стук в дверь.

Брэд идет к двери и открывает ее, впуская мужчин с нашими вещами. С абсолютно каменными лицами сотрудники ставят сумки и коробки у стены, закрывая за собой дверь.

Сажусь на диван и звучно выдыхаю, проведя рукой по волосам.

– Мне нравится. Сразу видно, что здесь водятся большие деньги, – произносит Брэд, подходя к окну и засунув руки в карманы джинс.

– Не могу сказать того же. Нас привезли в какую‑то глушь. Поставили перед фактом о куче ограничений. А если Чарли станет плохо, разве скорая найдет сюда дорогу?

– Ты слишком негативно мыслишь, Шерил. Чарли уже здоров. Не нужно сразу думать о плохом. Мы будем жить здесь бесплатно, есть хозяйскую еду. Думаю, можно смириться с некоторыми ограничениями.

– А если я найду какую‑то подработку? Дорога в город будет занимать слишком много времени.

– Тебе не обязательно работать.

– Нет. Я больше не хочу сидеть у тебя на шее, – выпаливаю, уже с трудом справляясь с эмоциями.

Замечаю, как мрачнеет взгляд Брэда.

– Шерил, не нужно напоминать мне о словах, которые я сказал, не подумав.

– Я думала об этом сама. Твои слова здесь совсем не причем, – встаю с дивана, собираясь разложить вещи.

– Но с кем ты собиралась оставлять Чарли?

– Я думала, что твоя мама могла бы согласиться. Она ведь все равно уже на пенсии, но теперь это под большим вопросом. Возить ее сюда никто не будет.

– Давай сначала попробуем обжиться здесь. А потом решим, что делать дальше.

– Ладно.

***

Через час успеваем с Брэдом разложить вещи, когда Чарли просыпается, начиная с любопытством рассматривать все вокруг, пока я помогаю ему переодеться.

– Мамочка, мы теперь будем здесь жить?

– Да, сынок.

– Мне здесь нравится, – неожиданно произносит, чем удивляет меня.

– Я рада, дорогой, – улыбаюсь ему, застегивая последнюю пуговицу на рубашке. – Все. Ты готов, – чмокаю его в щечку.

– Ну, мам. Хватит меня целовать. Я уже взрослый. Ты сама говорила.

– И что? – начинаю смеяться. – Разве я не могу поцеловать любимого сына?

– Все будут думать, что я еще маленький.

– Наоборот, все будут думать, что ты вырос настоящим мужчиной, – поправляю вьющиеся волосики.

– Правда?

– Конечно, – стараюсь говорить без улыбки, чтобы придать серьезности своим словам.

– Ну ладно. Можешь целовать. Только не часто. Часто целуют только девочек.

– Хорошо, родной мой, – не могу сдержать смеха.

– Шерил, иди сюда! – слышу голос Брэда из гостиной.

– Пойдем к папе, – беру сына за руку и выходим с ним из комнаты.