Соблазн

– Сочувствую, – Соня качает головой.

– Они даже не прекратили, – я с некоторой злостью ударяю ложечкой по пышной шапке пирожного и зачерпываю взбитую массу, – пришлось и шмотки собирать под аккомпанемент их стонов и съезжать из квартиры, половину аренды за которую я оплатила на полгода вперед. А Стефан еще поднялся такой, запыхавшись, в спальню и пояснил, что у него кризис, ты представляешь? Кризис – и нужна новая муза. Легкая, невинная, не такая, как я. Я типа должна понять, я ведь тоже художник и для нас нет рамок.

– Сука, – выносит свой вердикт подруга.

– Потом я узнала, что таких вот муз у него много было. Сволочь. Так что больше я со страстными, слишком активными мужиками не встречаюсь. От них одни проблемы. А Алекс, – я легко взмахиваю ложечкой и подношу десерт к губам, – он идеальный. Сидит себе за компьютером целыми днями, работает. Спортзал организовал в своей же квартире, чтобы удобно было. Доставка еды на дом и так далее. Ему хватает меня и компьютера. Все.

– Тебе не кажется, что ты бросаешься из крайности в крайность? – Соня приподнимает аккуратную бровку. – Сколько вы встречаетесь вообще?

– Полгода, – раскатываю малиновый вкус по языку и таю от неземного удовольствия. Алекс очень серьезно ко всему относится, и он прав. У нас все идеально, мы понимаем друг друга с полуслова и вообще не ругаемся, так что смысл тянуть со свадьбой? Поставим штамп, возьмем ипотеку на дом в пригороде. Заведем собаку, через годик ребенка. Вон как у вас с Ренатом – все идеально. Я тоже так хочу. Он у тебя скучный, но вы же не дадите.

– Ренат не скучный, – напрягается Соня и откусывает эклер, – он очень даже веселый.

– Тебе виднее, конечно, – я полностью сосредотачиваюсь на пирожном и быстренько сметаю его с тарелки, – но как мужик на пятнадцать лет тебя старше и занимающийся нефтью может не быть скучным, не понимаю. Вы на чем с ним сошлись? Биржевые котировки обсуждали?

– А вы с Алексом языки программирования вместе под одеялом учите? – передразнивает она меня.

– Нет, – я хмурюсь, – прости. Но мне с Алексом реально бывает скучно. Он совсем нетворческий. Моих картин вообще не понимает.

– Ренат когда‑то тоже не понимал, – на лице Сони на секунду проскакивает печаль, – но теперь интересуется тем, что я делаю, многое у меня спрашивает и даже не бурчит, оставаясь с Мали дома вечерами, если я задерживаюсь в студии с очередной скульптурой.

– Он молодец. Надеюсь, и Алекс со временем проникнется, – я подзываю официантку. – Принесите мне, пожалуйста, еще один такой же десерт с малиной и эклер, как у девушки.

– А я тебя предупреждала, – заливисто смеется Соня, – эти десерты как наркотик. Невозможно остановиться.

– Согласна. Хочу тебе еще раз сказать спасибо, – я складываю руки в замок, начиная заметно нервничать, – что позвала меня в Питер. Сама бы я не решилась сюда приехать никогда. А выставка стала отличным поводом, чтобы вернуться хотя бы на время.

– Я так и не поняла, если честно, почему ты так Питер не любишь, да и вообще Россию, – Соня осторожно поднимает на меня глаза.

– Не я. Отец не любил, точнее ненавидел, и его нельзя винить, – я уже без аппетита смотрю на десерты, которые поставила передо мной официантка. – Когда тебя предает любимая женщина, бросает вместе с ребенком ради другого и ты вынужден бежать от нее и всего, что напоминает о ней… возненавидеть можно все и всех.

– Оу, прости, не хотела напоминать тебе… – она, извиняясь, качает головой.

– Это было давно, так что я спокойно реагирую, – я подпираю кулаком щеку и принимаюсь возюкать по тарелке крем уже неинтересного пирожного, – отца просто переклинило вообще на России, что, мол, женщины там вот такие, способные на предательство. Да и вообще, нечего нам там делать. В Майами хорошо, солнечно, уровень жизни совсем другой, – я усмехаюсь.

– Но ты хорошо по‑русски говоришь для уехавшей в детстве.

– Мы жили недалеко от русского квартала,  у меня с детства были друзья среди детей эмигрантов, я ходила в пару кружков и на танцы там же. Не знаю, мне хотелось сохранить хоть что‑то из прошлого. Воспоминания стирались, я переставала помнить людей, бабушек, дедушек, с кем играла в детстве. Маму. Отец не оставил ни единого фото или напоминания.

– Мне жаль.

– И мне. Знаешь, я подумала: твое приглашение – это знак. Ведь не в Самару или Владивосток ты меня позвала, а именно в Питер. Мы тут раньше жили, и мама где‑то здесь. Отец умер, так что я вроде как его и не обижу тем, что хотя бы попробую, – я тяжело сглатываю. – Хочу увидеть ее, понимаешь? Хотя бы разок, хоть издали. Даже не общаться и не подходить. Но увидеть маму.

– Ангелина, – Соня накрывает мою ладонь своей и слегка сжимает в жесте поддержки.

– Мне тридцать, – я украдкой стираю выступившую слезу, – скоро свои дети появятся. Время идет, а я ее совсем не помню, понимаешь? – бросаю на Соню извиняющийся взгляд. – Так давно ее не видела. Мне было семь. Она блондинка с такой же родинкой, и глаза, мне кажется, голубые. А дальше все, туман.

– Не понимаю, как можно бросить своего ребенка, – тихо роняет она.

– Я тоже. Помню, что они были нашими соседями. Тот мужчина и его сын. Мы играли вместе с мальчиком, часто бывали у них, когда отец был в отъезде. А потом мама ушла к нему и его сыну, а я осталась с отцом. Мы переехали, она меня не навещала, а потом отец увез меня в Штаты – и все. Но я все равно хочу посмотреть на них, хотя бы разок.

– Когда поедешь? Если хочешь, могу съездить с тобой и поддержать.

– Все очень сложно, – нервно рассмеявшись, отпиваю кофе, – я не помню, где мы жили. Мне казалось, как только я приеду сюда, в памяти всплывет название улицы или еще что‑то полезное, но нет. В голове крутятся только бесполезные воспоминания.

– Может, и они помогут?

– Не уверена. Помню, этого мальчика звали Дема, а его отца вроде Володя. У них был большой красный кирпичный дом, у нас белый, и забор с дырой между ними. Мы через него с Демой лазили друг к другу. Улица спокойная такая, много деревьев и где‑то вдалеке река.

– Тут река везде.

– Вот именно, – я совсем скисаю, – помню, как мама мне пела и пекла вкусные пироги. Как мы ездили к бабушке и дедушке. Но это все не поможет найти место.

– Может быть, тебе обратиться к частному детективу? – Соня выпрямляется. – Думаю, найти профессионала будет не так сложно.

– Займусь, раз у самой не получается никак, – улыбаюсь подруге. – Если вдруг у твоего нескучного Рената есть кто‑то на примете, кто может мне помочь с таким вопросом, буду благодарна.

– Поспрашиваю. С его работой Ренат много с кем знаком, – она лезет в телефон писать сообщение, – только не уверена, что двух недель, которые ты запланировала на поездку, на это хватит.

– Ради такого я задержусь, – смотрю на нее с надеждой, – тут все по‑другому, я теряюсь.

– Понимаю и попробую помочь, – Соня подмигивает мне и ободряюще улыбается.