Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 1

– Будет, – изрекает Степанида, – если он фотокамеру сломает. Вещь ценная. Дорогая.

Про меня она говорит в третьем лице, словно я недееспособен и за меня должны отвечать «взрослые».

– Моё дело предложить, – пожимаю плечами я, – Выпускной класс без фотографии останется. Без вариантов. Думаете, у него резкость свелась хоть на что‑то?

Я показываю на «товарища фотографа». Тот уже дрыхнет, выдавая носом мелодичные рулады.

– А кто в этом виноват? – неприятный тип из райкома прессует взглядом няшу.

– Сами же сказали «накормить гостя», – по десятому кругу оправдывается она, – Кто ж знал, что, он так накушается…

– Это техника профессиональная, надёжная, – продолжаю давить, – и я умею с ней обращаться.

– Под мою ответственность! – выпаливает няша.

Кажется, у меня в советском прошлом появился союзник. И союзник очень симпатичный. Оглядываю её внимательнее. Навскидку ей больше двадцати пяти, но тридцатника ещё нет. Блондинистые кудри рассыпались по плечам в творческом беспорядке, красивые серые глаза на мокром месте. Красоту и молодость не могут скрыть даже отчаянные попытки держаться серьёзно.

– Вам ещё за срыв съёмки предстоит ответить, – не унимается райкомовский.

– Раз под вашу, Марина Викторовна, – расплывается в улыбке Степанида, – тогда другое дело.

У любых «ответственных» товарищей первое дело – перевалить ответственность на других.

– Значит, можно? – уточняю.

– Приступайте, молодой человек, – величаво кивает Степанида, хотя наверняка знает и моё имя и фамилию. Не так уж много у неё выпускников.

Беру в руки фотик и чувствую благоговейный трепет. Люблю технику, особенно когда она основательная и сделанная с душой. «Киев – 10», вот, оказывается, как тебя зовут, зверюга. Не может быть, чтобы ты принадлежал этому пентюху. Это, как увидеть бомжа за рулём феррари. Дело даже не в том, что такие люди неспособны купить дорогую технику. Они неспособны её ЗАХОТЕТЬ, осознать её ценность. Такие всё на свете будут измерять в бутылках водки или мешках картошки.

Аппарат, наверняка, служебный. Трудится пентюх в какой‑нибудь редакции или пресс‑службе, а в свободное время шабашит на рабочем оборудовании. Хотя пресс‑служб тут нет. Значит, в редакции. Схема знакомая и печальная. Не убережёт тебя такой владелец. Разгокает по пьяному делу или пролюбит где‑нибудь.

У техники есть душа. Говорите мне что угодно, но я в это верю. У «Смены – 8 м» она задорно‑пионерская. «Что мне снег, что мне зной, что мне дождик проливной…». У NIKONов пафосно‑капризная, к ним надо ласково, с подходом, с церемонией. У ЛОМО‑компакта душа хипстерская. Это значит, что с ним не делай, всё равно получится говно.

Со своими фотиками я даже разговариваю, естественно, когда не видит никто. У меня и так чудачеств достаточно.

Вот почему деятель искусств такой расслабленный! У этого чуда советской техники экспозиция выставлена на буковку «А». Автомат! К своему стыду, я даже не слышал о такой функции на старых фотоаппаратах. За исключением весьма сомнительного ЛОМО‑компакта. Да, недооцениваем мы СССР. Эта мысль приходит ко мне сегодня уже второй раз.

Наличие автомата не заменяет прямых рук. Некоторые думают, что с этой волшебной функцией можно отключать голову. Увы, кнопки «сделать зашибись», нет даже в фотошопе.

Я чувствую, как аппарат открывается мне. Словно ворчливый служебный пёс он обнюхивает незнакомого кинолога. Достоин ли тот работать с ним вместе. Подчиниться ли ему или прокосить под дурачка? Ну же, давай, сделаем класс!

– Молодой человек! – чёрт, какой же у этого «товарища из райкома» скрипучий голос. – Если не получается, так и скажите!

– Всё в ажуре! – показываю ему большой палец.

Если автомат отдаёт приоритет диафрагме, то на таком солнце он закроет объектив полностью. Это не смертельно, но картинка будет максимально плоская, скучная, «прибитая» к фону.

А вот если по выдержке, то диафрагму, наоборот, откроет. И резкость сведётся по кончику острого носа свежеумытой Лены Стеганцевой, стоящей в первом ряду. Остальные будут, мягко говоря, не в фокусе.

А решается всё максимально просто.

– Два шага назад! – командую я, – и ещё шаг налево от вас!

– А чё ты комаандуешь? – с ленивой оттяжкой прорезается Копченый.

– В натуре! – добавляет один из подпевал, имени которого я не знаю.

– Ребята, пожалуйста! – просит учительница.

– БЫСТРО! – няша от решительности сжимает кулачки и переходит на ультразвук. – Делайте, как он сказал!

Класс от испуга делает обозначенное количество шагов и оказывается в тени от школьного здания. Вот и весь фокус. Вырубаю автомат, выбираю нужную пару на встроенном экспонометре. Фон немного размою. Сейчас так умеет любой телефон, а раньше это считалось чем‑то из разряда уличной магии.

– Молодой человек, – чувствую, как кто‑то трогает меня за локоть.

Оборачиваюсь, няша.

– Альберт, правильно? – она чуть краснеет.

– Для друзей, Алик! – представляюсь я, – вам тоже можно.

– Алик, – легко соглашается она, – Вас же на фото не будет, Вам же обидно, наверное.

Мне похрен. Эти люди мне не родные, и даже не двоюродные. Но сказать этого я не могу.

– Иногда приходится жертвовать собой ради коллектива, – выдаю я, любуясь её фигурой. – разве не этому учат нас комсомол и партия?

Слышу, как сзади фыркает Степанида. Словно гиппопотам выплыл.

Мой взгляд точно не соответствует шестнадцатилетнему пацану, и у неё в голове возникает та самая приятная путаница, которая обычно предшествует резкому сближению на физическом уровне.

– Может, обойдёмся без жертв? – она чуть краснее, – Возможно, я смогу где‑нибудь нажать на кнопочку, когда вы встанете вместе со всеми?

– Долго ещё?! – ноет Лиза.

Поднимаю глаза и вижу, что она бесится. Неужели ревнует? Ранимое сердце Алика тут же заныло от раскаяния и сожаления, а вот циничный я внутри заржал. В эту игру могут играть двое.

– А вы его не сломаете? – шепчу девушке практически на ухо, – Техника сложная… дорогая…

Чёрт, да я же с ней флиртую! И она ведётся, что ещё удивительнее. Непуганый народ. Непривыкший.

– Я уже взяла на себя ответственность, – отвечает няша, – мне в любом случае влетит.

У «Киева‑10» нет привычного механического автоспуска, что ещё раз укрепляет меня в мысли, что это камера профессиональная. Для бытового использования не предназначенная.

– Не влетит, – говорю я, – у меня всегда и всё получается хорошо.

Заманчивая идея – перевалить всё на блондинку. Но свои снимки я всегда делаю сам, и сам потом отвечаю за результат.