Страсть или власть?

Глядя на обездвиженное тело старшего брата Добермана, начинаю испытывать нехватку воздуха. Но прежде, чем я начинаю задыхаться, а Кристиан Харисон праздновать свою победу, Рэймонд с ловкостью кузнечика поднимается, опираясь на ноги.

Какое же пафосное лицо у этого придурка. Они продолжают драться. Никогда бы не подумала, что это такой адреналин. Испытывать страх за исход каждого удара.

– Ты проиграл, – делая круговой удар ногой, Рэй бьёт Харисона в челюсть. Это происходит буквально в полуметре от меня, я ощущаю капли крови на своём лице и груди. Харисон не двигается. Господи, а если у него сотрясение? Он ведь вообще живой?

– Лия, – рядом оказывается Артур и Ида.

– Вот так намного лучше, – вытирая влажной салфеткой красные пятна, сестра улыбается. Она действительно в восторге?

– Непобедимый Рэймонд Доберман, – блондин с собранными в хвост волосами поднимает руку Рэя вверх, обозначая победу. Кареглазый парень едва переводит дыхание, но счастливая улыбка не сходит с его лица.

– А как же Харисон? Почему ему никто не помогает? – Артур бросает короткий взгляд на парня в синих шортах. На него плескают ведро холодной воды. Кристиан приходит в себя.

– Его отвезут в больницу, и он скажет, что на него напали какие‑то пьяные придурки. Вопрос будет закрыт, – рядом оказывается Рэй, всё лицо и тело в ссадинах. Завтра на нём не будет живого места.

– Сынок. Это было зрелищно, – к нам подходит Артак, на нём классический клетчатый костюм шоколадного цвета. И золотые запонки?

– Не волнуйся. Парни сами увезут его в больницу. Если он что‑то не понял, заново объяснят. И будут объяснять до тех пор, пока не поймёт, – лёгкая ухмылка трогает лицо мистера Добермана и я понимаю, что он имеет ввиду. От этого становится страшно.

– Парни? – невзначай спрашиваю, чтобы разузнать больше информации.

– Конечно, милая. Нас много. Разве мои сыновья не посвятили тебя в дела семьи Доберман? – он пытается меня запугать?

– Господин Артак, я итак всё поняла, когда нашла в бардачке машины вашего сына П‑М17Т 9 калибра, – на лице Рэймонда проступает ухмылка, он словно не удивлён в моём познании.

– Вот как, – поджимая губы в тонкую нить, старший Доберман пытается скрыть восхищение, но у него это выходит плохо.

– Хорошего вечера, молодые люди, – мы остаёмся одни, Артур с Идой ушли сразу же, как только отец парней начал вести разговор. Вероятно, они не хотели посвящать мою сестру в подробности. Это было правильно. Она слишком впечатлительна и болтлива. И это её единственные плохие качества.

– Подвезти тебя до дома? Или справишься сама? – указывая на ключи от машины, что небрежно лежат в моём кармане, Рэймонд усмехается.

– Я пьяна, – вспоминая о том, как со злости решила напиться вместе с сестрой, уже сотни раз жалею об этом.

– То есть тебя не смущает отсутствие водительского удостоверения? – вот же чёрт, да, точно.

– Поехали, – не скрывая улыбки от собственной глупости, направляюсь к выходу.

Мы едем молча. Я слишком устала, чтобы о чём‑то говорить. И тем более, думать, как правильно ответить. Мне просто хочется встать под душ. Закрыть глаза и насладиться водой медленно стекающей по каждому сантиметру кожи. Надеть хлопковую пижамку и упасть в кровать, не просыпаясь до самого обеда.

– Сладких снов, Амелия, – на нём всё ещё лишь боксёрские шорты и бинты. Вероятно, сейчас он вернётся обратно на ринг и примет душ. Контрастный душ. Капли воды будут стекать по его обнажённому телу. По этим накаченным мышцам, крепким рукам и..

– Амелия? – словно просыпаясь, понимаю, что забыла на чём мы остановились.

– Ах, да. Доброй ночи, Рэймонд, – открывая дверь авто, вдыхаю свежий воздух, это то, что мне сейчас нужно. Больше кислорода, больше воздуха. Потому что я забыла, как дышать, когда представила в своей голове Рэймонда в душе. Я пьяна. И это раскрепощает мой разум. Делает его уязвимым.

 

Рэймонд

 

Амелия Циммер самая загадочная девушка в мире. Не то, чтобы я не ожидал, что она найдёт ствол в моей машине. Но я был удивлён тому, что Амелия знает его название. И не удивлюсь, если сможет разобрать и собрать его обратно в считанные секунды. Конечно, мне было известно, что мистер Циммер охотник и занимается поставкой оружия. Но глядя на Лию, я не мог представить того, что она будет так заинтересована увлечением и работой отца.

– Сынок, зайди в кабинет, – его голос напряжён, сейчас он скажет что‑то не самое приятное.

– Слушаю, – войдя внутрь помещения, обрамленного под стать отцу, изысканно и величественно, наблюдаю за тем, как он смотрит на мамин портрет.

– Эта девушка. Научи её самообороне, – мои брови хмурятся, то, что он сейчас говорит, действительно, мне не нравится.

– Зачем? – он ответит. Всегда отвечает. В нашей семье не принято врать, какой бы болезненной не была правда.

– Будущий член нашей семьи должен уметь постоять за себя, – за спиной слышится голос Артура.

– Ты хочешь, чтобы он женился на Амелии? Хочешь испортить жизнь бедной девушке? Хочешь, чтобы она умерла так же, как и мама? – эмоциональность брата раздражает Артака, но он всегда старается держать себя в руках.

– Мама умерла, потому что мы не были готовы к такому нападению. А эта Амелия. В ней огонь, она борец. Этот взгляд, сколько в нем силы. Прожечь до тла готова. Она должна быть нашей. С нами она раскроет все свои самые сильные стороны. Станет частью семьи. И я не прошу никого из вас на ней жениться. Захочет сама выйдет замуж. Но ни за кого угодно, конечно, а за того, с кем мы ей разрешим быть, – у него всё легко, Артак Доберман всё решает, всеми управляет, властвует и контролирует жизнь каждого, кто однажды встал у него на пути. И никто не смеет ему перечить.

– А если она не захочет? – в разговор вновь вмешивается Артур. Я не знаю, что сказать. Конечно, в другой жизни мне бы очень хотелось видеть в качестве своей возлюбленной именно Амелию. Но разве захочет мужчина, который любит свою женщину, видеть её несчастной? Наша жизнь полностью и без остатка увязла в криминальных делах. Сколько крови было пролито от рук Артака Добермана. От моих рук. Лишь младший брат чист, как белый лист. И вряд ли это надолго. Разве захочет благоразумная женщина впутывать себя в такую жизнь. Жизнь обречённую на боль и страдания.

– Она захочет. Поверьте мне. Амелия Циммер уже думает об этом. Я бы даже сказал, она спит и видит, как оказывается в объятиях самого Рэймонда Добермана, – самодовольная ухмылка не сходит с его лица. Отец, как и всегда, видит гораздо больше остальных. И как бы не было больно это говорить, мне хочется, чтобы он ошибался. Я не хочу, чтобы она влюблялась в меня. Потому что я уже безумно в неё влюблён. И если это будет взаимно, случится самая настоящая катастрофа.