Стриптиз
– А еще я там встретила свою первую любовь, своего первого мужчину, – говорю очень тихо, чтобы Аленка не слышала. Она крутится рядом пока.
– Что? – Куколка шипит.
– Он владеет этим клубом.
– Можно ругнуться?
– Нет. Алена… – взглядом указываю на подвижного гномика рядом с собой.
– И… какой он?
– Сексуальный, очаровательный и обворожительный мудак.
– Чудесно! А мне ругаться не разрешила.
– Он меня не узнал, – опережаю ее вопрос, – и не хочу, чтобы узнал.
– Врешь. Хочешь, еще как.
Может, и вру. Только самой себе то в этом страшно сознаться.
Аленка хватает меня за руку. Я сразу понимаю, что что‑то не так. Рука у нее ледяная стала.
И дыхание…
Короткий вдох и удлиненный выдох с хрипами.
– Алена! – паникую.
Смотрю по сторонам. Не понимаю, что могло вызвать приступ. Вспоминаю каждую мелочь. То, что могло спровоцировать. И ищу ингалятор в сумочке. Он всегда со мной. Без него не выйдем из дома.
Перед глазами ее первый приступ, когда думала, что она может умереть. Ее бледное личико теперь ничем из памяти не вытравишь. Я будто побывала в аду в те минуты. Самые страшные, ужасные и темные.
Краем глаза замечаю мужчину с сигаретой. Он стоит поодаль от входа. И курит. Отчаянно выдыхая дым в сторону.
Мы на улице, табачный дым не сразу долетает до нас, не сразу почувствуешь его. Но Аленка… более чувствительна к таким аллергенам.
– Вот, держи, моя дорогая, – нахожу этот долбанный ингалятор. Аленка уже знает, что делать. Вижу страх в ее глазах. Он всегда там, когда приступ. И меня сковывает по рукам и ногам, долго трясет. Со временем научилась справляться с таким состоянием. Потому что кроме меня ей может и не кому помочь.
Куколка обнимает Аленку. Она больше не улыбается, не веселится. Да и настроение сходит на нет.
Подхожу к этому мужчине и грубо вырываю сигарету. Знаю, не виноват. Виновата я, что не уследила и не увидела.
– Эй! Охренела?
– Охренел ты! У меня у дочери приступ из‑за твоей сигареты! – выплевываю слова.
– Вот и следи за ней тогда! – он достает другую, прикуривает и нагло смотрит. Ненавижу.
Куколка уводит меня подальше от него. Аленка идет еле‑еле. Усталость, переизбыток эмоции и завершающий штрих – ее приступ. Ей всегда плохо после него, мне еще хуже.
– Куколка, я думаю, мороженое сегодня отменяется.
– Да, я вижу. – Наклоняется к Аленке, обнимает ее и гладит по волосам.
Мы вызываем два такси и ждем молча. На душе пришли тучи. Стало грустно и тревожно.
– Эй, – стучится она в окно. Наше такси подъехало первым, – Ты самая лучшая. У тебя все получится! – Куколка сжимает мою руку и отходит.
Таксист трогается с места. Аленка засыпает в машине. Я же не могу сомкнуть глаз, хотя усталость тоже накатывает.
Воспоминания этого дня чередуются с картинками из клуба. Ольшанский перед глазами, его порочные оливки, будь они неладны, потом мой вкусный цыпленок и приступ Аленки.
Заношу ее на руках домой. Она проснулась, но положила голову мне на плечо и молчит. Понимаю, что вечером она будет грустить. Я прочитаю ей сказку, попробую расшевелить. Только это бесполезно. После приступов она всегда такая: закрытая, безрадостная и немного сонная.
А мне физически плохо, когда Аленка такая. Даже чувствую себя какой‑то неправильно мамой, ненормальной. Понимаю, что ее проблемы со здоровьем – не моя ошибка, но все равно сильно себя виню.
Глава 9
Олег.
Два последних дня вышли очень сумбурными. А я не люблю, когда сливается все в одну кучу. Ее не разгрести потом.
Проблемы в одном из ночных клубов: очередные разборки. Пришлось закрывать заведение на ночь раньше положенного, вызывать ментов. Игнат еще попросил помочь ему с открытием ресторана. Решился, наконец‑то. Ну и запуск стриптиза. По задумке он должен быть камерным, небольшим местом, куда можно прийти и расслабиться. Без жести.
Когда изучал этот вопрос, какой только информации не находил. Вплоть до кроватей в приват‑комнатах. Это как надо не любить и не уважать себя, чтобы крутиться у шеста, раздеваться, еще и позволять трахать, как говорится, у станка.
– Олег Викторович, – охранник у входа. Забываю все время, как его зовут. С именами у меня так часто бывает. И исправиться не получается. Всю жизнь таким был, – Игнат просил передать, что в кабинете Вас ждет. Приехал полчаса назад.
Киваю, что понял.
Сегодня вообще дома хотел побыть, но открытие клуба это не просто появиться в первую ночь и забыть. Даже полностью доверяя Игнату, хочется сотый раз все проверить. Не за ним. Это банальная прихоть все контролировать. Тотально. Еще одна привычка, которая со мной всю сознательную жизнь. Не люблю косяки и нарушение правил.
В кабинете сразу вижу Игната. Сидит на диване с ноутом.
– Привет, – пожимаю руку и прохожу к столу. Не хочу сегодня задерживаться. В этой суматохе даже и поспать толком не успевал. И сейчас рубит пиздец.
– Привет. Олег, я скинул тебе афишу по мероприятиям. Глянь. Там еще одни девчонки классную программу придумали. Я их пригласил. Пока наши будут развлекать в зале, те выступать на сцене. Везде красота, нагота и возбуждение, м? – откидывается на спинку дивана.
– Ок. Что у тебя с рестораном?
Подхожу к панорамному окну. Мой кабинет на втором этаже. Здание небольшое, но в два этажа. А я люблю смотреть на зал. Снова контролирую.
– Ремонт. Спасибо за то, что подсуетился со спонсорами. Да и вообще помогаешь.
– Терпеть не могу вот такой вот тон, – нервирует. Я вообще сейчас не сильно спокойный. Усталость сказывается, – простого спасибо мне достаточно.
В зале людей больше, чем на днях. Девчонки сидят за столиками. Время уже за двенадцать. Все разделись. Одна уже повела на приват кого‑то.
– Игнат, а кнопки работают? В приватах?
