Стриптиз

– Зови. По старшинству уступать надо, Игнат, – улыбаюсь ему. Но улыбка далеко не добрая. – И попроси кухню оливки с маслинами мне принести. Будь другом, – руку кладу на плечо. Сжимаю. Скалюсь.

– Гаденыш, – его улыбка такая же грязная. Против меня не пойдет. А ссориться из‑за стриптизерш он точно не станет.

Игнат уходит. Медленно, словно специально.

– Эй, тебе никто не мешает занять потом другую комнату. С ней.

– Она запрещает к себе прикасаться.

– Это проблема? Для тебя? – шелестю купюрами, – предложи чуть больше. Ей же нужны деньги.

– Ты еще и мудак, Ольшанский.

Ржу в голос.

Он уходит громко хлопнув дверью. Обиделся что ли? Что Нинель подрезал у него?

Вижу, как Игнат подходит к ней и шепчет на ушко. Догадываюсь, что именно. Ее взгляд меняется. Становится ледяным, уничтожающим. Почему‑то это возбуждает еще больше. В голове такие картинки мелькают… еще жарче становится в кабинете.

Нинель поднимается с барного стула, снова стреляет в мою сторону. Может, знает, что наблюдаю за ней? Чувствует?

И несет свое шикарное тело наверх, ко мне.

Потираю руки.

Вот ты и попалась сегодня, птичка.

 

Глава 10

 

– … Поэтому я и говорю, как можно было повысить этого щегла? Я проработал в этой компании херову тучу лет! Я столько бабла им принес! Вот этими самыми руками! Я! А не этот щенок!

Мужчина, он назвался Алексеем, подозвал меня к себе сразу после выступления. Сегодня прошло лучше, чем в прошлый раз. Я просто закрыла глаза и никого не представляла. Танцевала для себя. Так ведь можно?

Стыд никуда не делся, и чувство уязвимости каждый раз становится тоньше, но острее. Я просто загоняю его подальше. Потому что… надо.

– Эй, ты меня слышишь? – Алексей вроде как ласково проводит рукой по моему оголенному плечу. Морщусь и отвожу взгляд. Мне неприятны его касания. Настолько, что я чувствую отвратные следы его пальцев на коже. Хочется смахнуть их, стереть жесткой мочалкой до кровавых следов.

– Да, – вытягиваю улыбку.

– Ну вот… а этот козел еще и ходит по офису такой гордый, мать его, будто знает больше всех. Блять, пришил бы его.

Беру заказанный коктейль и делаю несколько крупных глотков. Хочу опьянеть. Чтобы разум вело, мысли путались. И улыбка была пьяной. Тогда ее не надо выдавливать из себя.

Он облизывает губы. Они тонкие и шелушаться. И еще его постоянные причмокивания и цоканье. Внутри закручивается тотальное непринятие.

– И понимаешь, в чем дело?

– М?

– Руководство ведь мне пообещало это кресло, но он сын какого‑то там начальника, блять!

Половину слов пропускаю мимо ушей. Просто стараюсь улыбаться, через силу касаюсь его. Астра сказала, что это нужно с периодичностью делать. Такая вот своеобразная поддержка. В стриптиз мужчины приходят не только за голым телом, но и просто, чтобы их выслушали. Думаете, это их хоть как‑то оправдывает? Для меня – нисколько.

– А ты что? – глупый вопрос, который задаю. Мне не нужен его ответ. Мне вообще ничего от него не нужно. Только, чтобы он ушел, отстал от меня или поискал другую.

– Ничего.

Его рука касается бедра. Дыхание останавливается. Жизненно важное, необходимое мне. Его руки влажные и холодные. Мне неприятно. Не могу представить, если он решит коснуться груди, или просто руки поведет вдоль бедра, до резинки трусов. Не выдержу.

– Пакость какую‑нибудь сделаю, – и смеется. Дико так, как самое настоящее животное. Его смех раздражает.

Он выпивает залпом бокал пойла, который пахнет горечью. Рука остается на моем бедре. Не хочу этого. Просто терплю и снова мило улыбаюсь. Мне кажется, что улыбка выглядит милой, а в душе я скалюсь. Он сжимает слегка, не до боли. Глаза сверкают. Огонек в них такой опасный. Его улыбка становится наглой.

– Пойдем в приват. А? Станцуешь мне.

Он уставился на мою грудь, которую сейчас не прикрыть. Нельзя так делать. А руки так и тянуться к ней. Хочу защитить себя и свое тело. Выходит скверно. Я, получается, очень странная и неправильная сриптизерша.

Молча встаю и направляюсь в маленькую комнату. Она тоже в красных тонах. Свет направлен на небольшое возвышение с шестом. Небольшой диванчик и столик с тревожной кнопкой. Именно она и удерживает меня. Я знаю, что в любой момент кто‑то придет ко мне на помощь.

– Уютненько.

Ни черта. Так и хочется высказать ему это. Здесь паршиво.

– Присаживайся, – говорю мягко. А внутри зреет протест. Я правда не знаю, сколько так продержусь. Во мне пару коктейлей и только сейчас я начала чувствовать некое подобие опьянения. Ноги слегка заплетаются, как бы не упасть. Но легкости и беспечности нет и в помине. Где эта пресловутая открытость и беззаботность, что бывает после нескольких бокалов спиртного? Может, я какая‑то неправильная?

Иду к возвышению. Танцую. А в душе горю на самом ярком и опасном огне. Извиваюсь у шеста, смотрю на него, словно он Бог: красивый, желанный. Играю. По‑другому никак.

Я даже позволила себе чуть больше. Подошла к нему и водила руками по его телу. Заставила себя, переступила.

Мучение заканчивается через пять минут. У меня в руках пять тысяч. На большее он не раскошелился. Мерзавец. Ненавижу. Эта ненависть читается во взгляде, уверена. Но он молчит. Молча проходит к своему столику и высматривает другую. Ему нужно разнообразие. Мое тело он уже изучил. Могу поспорить, в мыслях делал со мной невообразимые вещи. Я видела это у него во взгляде, читала в словах.

– Нинель, поднимись к Олегу. Пожалуйста, – Игнат подходит практически незаметно. Взгляд опущен, на меня почти не смотрит. Мажет только, и все.

Холодок прокатывается по клеточкам, охлаждает.

Олег.

Его я тоже ненавижу.

Но тело реагирует.

Я словно чувствую его взгляд, его руки на себе…