Стриптиз

Собираю всю смелость, что есть. Ее так мало. Боюсь. Хочется защитить себя, ответить так же жестко. Чтобы тоже было больно.

– Хорошо. Но когда будешь дрочить сейчас в туалете, представляй меня. Ведь только это тебе и светит со мной.

Громко хлопаю дверью и быстро спускаюсь по лестнице. Хочу скрыться. Слезы начинают душить. Нельзя чтобы меня видели такой.

 

Глава 12

 

Сбегаю по лестнице так быстро, что чуть не падаю на последней ступени. Ноги заплетаются, слезы душат. Руками обхватила себя, чтобы хоть как‑то прикрыть наготу. Я до безумия чувствую себя униженной и уязвленной.

Добегаю до нашей небольшой гримерки. По сторонам не смотрю. Боюсь увидеть на себе чужие взгляды. Их же много, тех, кто смотрит и что‑то выдумывает в своих головах, осуждает, порицает. А потом смотрят на тело и хотят его. А если представить, в каком состоянии я убегала из кабинете Ольшанского – волосы дыбом встают, как я выглядела со стороны.

– Эй, ты чего? – Астра медленной походкой выходит из гримерки. Мы чуть не сталкивается.

– Я…

Господи, рассказать ей все? Или как обычно промолчать, скверно улыбнуться и пойти дальше? Мучаюсь. Ненавижу, когда не могу принять какое‑то решение. Кажется, что, чтобы я не сделала или не сказала, все равно осудят, поругают, втопчут в грязь.

– Сложный приват сейчас был, – позорно опускаю голову. Отчего‑то не смогла все рассказать. Что‑то останавливало. Может, интуиция, а может снова страх, что не поймут и не услышат.

– Ой, не говори. Один тут вообще ко мне в трусы полез, начал там ласкать, гладить. Я от его наглости даже язык проглотила.

– И… – шумно вбираю воздух, поправляю прядь волос. Хочется спросить, как она выкрутилась из этой ситуации, что говорила, – ты просто терпела?

– Дала ему минутку понаслаждаться моим телом и предупредила, чтобы больше так не делал. Я за пять тысяч только даю смотреть на себя. Ну, слегка коснуться, уж ладно. Но больше ни‑ни, – Астра говорит это так уверенно, со знанием дела. И главное, она не чувствует себя как использованный презерватив.

А меня окатывает холодным потом, стоит представить, что тот мужик с именем Алексей касался бы меня там. Даже слово вымолвить сейчас тяжело от одной только подобной мысли. Неправильная я стриптизерша. И чем быстрее я наберу нужную сумму, тем скорее надо отсюда уходить. Нет, убегать.

Только воображение начинает рисовать вместо сальных пальцев теплые руки Олега… готова стонать в голос, даже если не хватит дыхания, даже если воздух накалится до предела.

– А с тобой точно все хорошо? Вид какой‑то потерянный. Тебя обидели? Ты не молчи. Сразу рассказывай! – Астра не уходит. Все вглядывается в меня. А я вдруг понимаю, что хочу остаться одна и перевести дух.

– Все хорошо. Просто нужно воды попить, – вру я. Огибаю Астру, чтобы уже наконец зайти в нашу гримерку. Главное, чтобы еще Зарина не решила посетить нашу скромную обитель развратных стриптизерш.

– Ну ладно… О, – не отстает от меня. Я стараюсь улыбаться, а во взгляде, готова поспорить, читается нетерпение и желание уже уединиться, – ты знаешь, что следующая наша смена с тематическим выступлением?

– Не поняла… – ощущение, что меня загоняют в угол. Теперь и костюмы будут выбирать за нас?

– Ага… красная вечеринка. Классно, да?

– Очуметь, – я и не стараюсь придать голосу радости. Меня вообще мало, что здесь может порадовать. Разве только конец смены.

– Все, я побежала. А то только один приват сегодня был. Мало, очень мало, – Астра задумалась о чем‑то.

Рассказав мне все, что успела накопить за последние несколько часов, она уходит. В гримерки я теперь одна.

Астра расстраивается из‑за одного привата, я же радуюсь, что был только один. А Ольшанского считать?

Деньги. Он же мне заплатил за него в три раза больше. Щедрый какой. А я мерзкая, раз думаю над тем, что забыла их забрать. Хочется вернуть их. Как никак заработала.

Но при мысли, что снова подниматься к нему, видеть его такого возбужденного, дикого… Черт, жар опять волной захлестывает.

Опускаюсь на свой стул и лицом утыкаюсь в гримерный столик.

Желаю завыть от бессилия. В ногам будто привязали гири, а руки намертво приросли к телу. Не сдвинуть.

Может, я правда переоценила свои силы?

– Эй, ты почему здесь? – дверь резко открывается. Успела даже испугаться. Ненавижу, когда люди так делают.

Игнат выглядит рассерженным. Злой прищур глаз, брови сдвинул к переносице. И веет от него какой‑то непонятной мне злобой.

Я все еще голая. И вспоминаю, как после таблетки Астры я спрашивала какие‑то вопросы, которые не решусь задать будучи в адекватном состоянии. И кажется, смотрела на него как на мужчину. Настоящего мужчину. Подходила непозволительно близко, касалась. И запах его помню. Он мне понравился.

Закатываю глаза и немного отворачиваюсь от него, лишая хорошего обзора на мою грудь. Глупо себя веду, знаю.

– Пришла немного отдохнуть. Нельзя? – говорю с вызовом. Как умею.

– Можно, почему нет, – разводит руки в сторону. Но злость во взгляде так и не уходит.

– Тогда, – закусываю губу, тереблю ее, – ты не мог бы выйти?

Его взгляд становится с налетом наглости. Он не уводит его в сторону, абсолютно понимая, что мне некомфортно. Смотрит, изучает, сканирует.

– Пожалуйста, – стараюсь произносить мягко. А у самой уже снова слезы на подходе.

Игнат прикрывает за собой дверь и проходит в комнату. Паникую, сильно так. Мой взгляд мечется в разные стороны. Зачем – не понятно. Словно ищу чего‑то, что мне поможет. Прикрыться? Защититься? Что?

Дышу часто. Воздух стал кислым, и нос начинает щипать. Украдкой смахиваю слезу, чтобы она осталась незамеченной.

– Стесняешься?

Игнат медленной походкой подходит к моему столику, облокачивается на край и сверлит своим взглядом. Теряюсь.

– Не стоит. У тебя шикарное тело, Нинель… – мое имя звучит мягко, невесомо. Я бы даже сказала красиво. Если бы оно прозвучало в другой обстановке, а не в стиптиз‑клубе. И я бы не была голой, а Игнат полностью одетым.

Молчу. Я нахожусь сейчас на грани и состояние какое‑то пограничное, опасное. Игнат перебирает прядь волос моего парика. И я рада, что это именно он, а не мои светлые волосы.

– А какие у тебя настоящие? Какого цвета? – он помнит, что на прослушивании я созналась: у меня парик.

Молчу. Прикусываю язык. Отвернулась от него. Главное, чтобы не расценил, как неуважение. И стараюсь унять дрожь в руках. С каждой проведенной рядом с ним секундой она усиливается. Такое внимание мне некомфортно.