Тайна семьи Амир

Вы знаете о законе. Ей до церемонии ничего знать нельзя. Это может быть опасно. Сообщаем, что до ванлетия она обязана обучиться в «Ампире» хотя бы 3 года. В случае нарушения завещание и договор потеряют силу.

Церемония пройдет за неделю до ванлетия девочки. В ночь полнолуния 26 июня 24‑го столетия по календарю Беркиля. Явка обязательна. Аделина должна будет произнести клятву и дар перейдет к ней, после чего, по её согласию, она будет перенаправлена к одному из мастеров в "Академию Стихий" для дальнейшего обучения управления своим даром.

Церемонию разрешается провести раньше только в исключительных случаях, таких как опасное положение девушки, королевский указ или совет так решит. Позже соответственно.

Так же после ванлетия «Ампир» полностью перейдет к ней, тут рассматривается завещание уважаемого Влада Амира и условия, указанные выше.

Напоминаем, что общение с родственниками и лицами, которые могут поставить девочку в затруднительное положение или выдать тайны, которые ей навредят – запрещено.

Желаем успехов. С уважением совет Вампиля.»

Дальше подписи, вот я и узнала о церемонии. Клык. Я немного в шоке. Дар? Что за… Лично совет это пишет? Я не верю. Что? Да уж, Гордей хмыкнул.

– Твоя школотишка. – Взял у меня письмо, намекая на «Ампир». – Знаю, что у тебя куча вопросов, но на них отвечу завтра. Пей. – Я отмахнулась от него и пакета. Хотела взять следующее письмо, но мой новоиспеченный надзиратель выхватил пачку.

– Что тебе надо? – Взорвалась я, снова эмоции шалят. – Помог, так спасибо, что еще тебе нужно? Не хочешь рассказывать‑не надо, я сама все узнаю. И вообще, это моя жизнь, не командуй тут, старший братец объявился, а где ты раньше был? – Я обошла стол и подошла к кофемашине. Просто так, чтоб встать спиной к нему. Заодно поставила ее, хоть кофе выпью.

– Прости, может и правда напираю, я очень хочу сделать, как лучше, но… Клык, я знаю, что сейчас ты болеешь, что тебе нужно спать, что у тебя плохо с аппетитом, а тебе вечно плевать на это, и пытаюсь помочь. Так что, будь добра, выпей эту клыкову кровь и иди спать. – Да уж, у кого‑то биополярка. Чем ему так сдалась эта помощь?

– Гордей… – Позвала я, он меня поправил.

– Просто Дей. – Вау, теперь официально можно называться его сестрой?

– Дей, – продолжила я, – понимаю, что ты хочешь как лучше, но это моя жизнь. Ясно? Я сама разберусь. – Тут снова появилась дрожь и закружилась голова. Я облокотилась на стол. Кофемашина издала звук готового кофе.

– Сама значит? – Он скрестил руки, у него зазвонил телефон, Дей отвлекся на звонок, – Минутку, – Прошептал мне. – Да?.. Мама?.. Нет, не видел… Что там произошло?.. Хорошо, потом привезу. – И звонок завершили. А я, когда мне стало более‑менее нормально и пока брат отвлечен выхватила свои письма взяла готовый напиток и вернулась за стол. – Ада. – Посмеялся братец.

– Что там? – Полюбопытствовала я. – Папочка очнулся?

– Пока ничего. – Он убрал телефон и кивнул на пачку. – Письма. – Я прижала их к себе.

– Что? Ты сам разрешил. – Почему именно в этом письме я глянула на отправителя, руки затряслись. Я резко втянула в себя воздух.

Оно от мамы. Она писала Аяну.

– Я сказал одно, – он заметил что‑то по моему лицу. – Ад? – Голос сзару стал встревоженным.

– Оно от мамы. – Еле выговорила я. – Дей, – вспомнила про свое письмо от нее, – а они с папой знали что умрут? – Я уже вся тряслась, он помог сел ко мне.

– Тише, я не знаю, нет, наверное, а что? – Он отошел к чайнику и поставил воду. Наверное, сам чаю хотел.

– Она мне написала. Всмысле, там в сумке есть ее письмо. Она, знала, что умрет и написала его заранее. Дей, они знали. – Я снова опустила взгляд на письмо в руках, оно тоже вскрыто, как и все остальные. Мамин аккуратный почерк. Я схватилась за кулон.

– Ада, посмотри на меня. – Он присел передо мной и положил свои руки поверх моих.

– Мама, она писала ему. – Через паузы, я выговаривала по одному слову. – Тоже до…? – Я не договорила, но мы оба поняли о чем я.

– Хочешь я прочту? – Он что правда переживает?

– Я сама. – Чуть помотав головой развернула и прочла про себя. Дей ждал и сидел рядом, на фоне кипел чайник.

«Аян, он мертв. Влад умер, его убили. Мне шлют угрозы, Мейсена избили. У меня дочка на руках, мне страшно. Мы уезжаем. Надеюсь, все обойдется. Дома безопаснее. Мы вернемся к Амирам. Забери, пожалуйста, Аду, если что‑то случится. Я прошу. У меня сердце разрывается, с тобой ей будет безопаснее, она ребенок, ладно мы. Аян, мне за нее страшно. Они угрожают. И нам и ей. Ты бы видел, что они пишут. Аян, пожалуйста. Он сказал, что уничтожит всю нашу семью, не пожалеет и ребенка. Что мы им сделали? Аян, за что? Я собираю вещи, и мы возвращаемся в семейное поместье, сегодня же. Немедленно, мне только что снова пришла угроза, я так не могу, если с нами что‑то случится… Если мы с Мейсеном погибнем, возьми Аду, защити мою малышку. В человеческом мире опасно, а у дочки дар, знаю, он не должен проснуться до церемонии, но эмоциональные вспышки.. мне тревожно. Аян, молю, защити её. Мне страшно. Я доверяю только тебе, ты старый друг нашей семьи. Муж моей сестры. Вы учились вместе с братом. Пожалуйста.»

Письмо все залито каплями слез, внизу оно продолжается, видимо мама, плакала, когда писала и потом решила дописать еще, что‑то, наверное случилось. Приписка торопливая.

«Опять, Аян, опять мне пришло сообщение о том, что я зря тебе рассказываю и что, если письмо отправлю дом подожгут, Аян, я отправляю срочной почтой. Не знаю, как он понял, но мы срочно покидаем это место.»

Письмо обрывается.

Я сидела вся в слезах. И дрожала. Маме угрожали. Папу избили. Мы должны были уехать в тот день в семейное помесье. Какой клык их дернул жить с людьми, если в Вампиле безопаснее? Почему она раньше про угрозы не сказала? А если сказала, почему никто ничего не сделал и не попытался спасти? Она успела отправить его, но как? Если подожгли практически сразу? Аян бы успел помочь? Почему Рози спасла только меня? Как она вообще там так быстро оказалась? Почему я не погибла? А если этот дар активировался и спас меня, почему не спас родителей? А если это так, получается я не спасла их? Это я виновата в их смерти?

– Она знала, что они погибнут, я… я… Я убью его, помоги, пожалуйста, помоги найти убийцу. Дей, она знала. Мама понимала, что умрет. Им угрожали, письмо того же числа, что и поджог. Откуда они знали, что мама пишет ему? Гордей… – Звала я, скорее беспомощно прокричала. Он забрал письмо и прочел сам, обнял меня. – А если это я их не спасла? – Вот и вырвались мысли наружу.

– Что? Ты‑то тут причем, ты маленькая была. Как тебе вообще такое в голову могло прийти? – Он вытер мои слезы, чайник пикнул. Вода вскипела.

– Дар, он мог, а они… – Я не могу точно сформулировать, мысли вроде как бегают, но не складываются в связное предложение. А тело трясет, сказать ничего дельного не получается.

– Не смей себя винить, дом подожгла не ты, все, больше виноватых нет, слышишь? Только эти уроды. – Он пристально посмотрел мне в глаза. – Не смей винить себя. – Повторил брат, глядя прямо в мои глаза.