Так не бывает!

– Всё не так, я уже говорила. Сколько тебе платит этот? – спросила Элина и, узнав, присвистнула. – Он упырь и жмот.

Вика тяжело вздохнула.

– А сбережения? У тебя есть сбережения? – спросила без надежды в голосе Элина.

Помощница просияла и часто, утвердительно закивала головой.

– Рискнуть хочешь? – спросила голосом на пониженных тонах Элина.

Клячкина с сомнением посмотрела на неё, скоро проговорив:

– Если это не связано с криминалом.

– Дорогая, – рассмеявшись, произнесла та и прищёлкнула пальцами. – Мой папка – финансовый гений, к нему так и липнут деньги, ценные бумаги и прочее, и я приношу удачу, тоже.

Она сверкнула зелёными глазами и улыбнулась.

– Пошли, – предложила та, крепко обнимая Вику за талию, – зарегистрирую тебя на InteractiveBrokers.

Вика знала, что это. И это был риск. То, что всегда избегала Клячкина, то, что решила попробовать сейчас.

 

По проводам телефонной связи.

 

– Когда Вы сможете вернуться? – проговорил хрипловатый женский голос, выпуская клубы душистого клубничного табачного дыма.

В трубке послышался лёгкий вздох.

– Вы слишком нетерпеливы, – низкий мужской голос был полон скрытой насмешки.

– Напротив, я слишком долго ждала, – женщина пыталась держать себя в руках.

– Всему своё время, давайте придерживаться изначального плана и не гнать лошадей впереди повозки, – увещевал мужчина.

– Я поверю Вам и подожду ещё, но ведь и Вы должны знать, что время играет и против Вас, – произнёс глубокий женский голос, и на том конце провода повесили трубку.

– Прекрасно осознаю, – проговорил мужчина и с шумом отбросил от себя телефон.

 

Глава 5

 

 

Рекламное агентство «Андеграунд».

 

Клячкина носилась по этажу. Она как‑то не заметила, что на неё свалилась ещё и обязанность ежедневного изучения бумаг и финансовых документов компании. Святослав лишь указывал, грозясь увольнением, абсолютно ничем не помогая, только бесконечно отчитывал её за непунктуальность и за то, что исполнения его указаний приходится долго ждать. Все попытки девушки объяснить, что ей приходится преодолевать огромное расстояние, прежде чем она доберётся до его кабинета и выполнит его задание, наталкивались на ледяной взгляд, приподнятую бровь и искривлённый в презрении рот.

В этой вечной гонке угодить боссу можно было сгинуть, и она была уверена почти на сто процентов, что о ней бы и не вспомнили, ну, до того момента, когда надо было пить кофе… но и тогда бы равнодушно подождали минут пять и спустились бы в кафе. Может, это всё зря? Может, зря вся её работа здесь? Вику отвлекали от грустных мыслей две вещи: задушевные разговоры с Элиной, которая могла спустить витающую в облаках девушку на землю, и утренние передачи Каравайцева, шедшие на канале рекламного агентства – душевные и проникнутые семейным теплом.

– И как ты можешь это смотреть? – спросила Элина и уселась рядом с Викой в те блаженные минуты, когда босс изволил обедать и напрочь забывал о ней.

Вика вздрогнула и улыбнулась.

– Мне напоминает это времена, когда моя мама была с нами, – ответила девушка, и её глаза стали печальными.

– Оу, соболезную, – грустно вздохнула Элина.

– О, нет, нет, нет, – возразила Вика, – нет, она жива…

Подруга свела брови к переносице и ничего не сказала, она ждала, когда разговор продолжила бы её подруга. Вика тяжело вздохнула и осевшим голосом проговорила:

– Мы просто однажды утром встали с отцом и нашли от неё записку примерно с такими словами, что она не может так больше жить, что ей нужно нечто лучшее, чем мой отец может ей предложить, что ей… – голос девушки вздрогнул, и она посмотрела на свои ладони.

– Если не хочешь – не говори, – шёпотом предложила Элина, убирая упавшие пряди волос с лица Вики.

Та вздохнула, но продолжила:

– Я должна была это сказать, иначе когда‑нибудь взорвалась бы, – словно собираясь с мыслями и эмоциями, проговорила она, – моя мама написала, что устала от меня, что я вечно плачу и что слишком нуждаюсь в ней, что это напрягает её и что меня стало очень много в жизни матери.

Вика уже не плакала, всё, что она могла, выплакала уже давно, сначала не понимая, за что, потом смиряясь, а потом откровенно злясь и ненавидя мать.

Элина молчала, пытаясь отвлечь подругу на что‑то другое, и увидела яркую папку на её столе.

– Что это? – с искренним любопытством спросила она и схватила тонкий скоросшиватель, на обложке которого было написано… – Ты хочешь предложить идеи для утреннего шоу «Дома с Каравайцевым»?

Вика покраснела и выхватила бумаги из рук Элины.

– Да там так… намётки, – проговорила Вика.

Подруга посмотрела на девушку и вздохнула, та опять парила в мечтах как в облаках.

– Вика, ты же прекрасно понимаешь, что… – начала было она.

– Элина, я всё понимаю, я бы хотела предложить, но не думаю, будет ли это кому‑то интересно… – Вика спрятала скоросшиватель в стол.

Зазвонил телефон, и девушка мученически взглянула на него, потом на свою подругу и унеслась в кабинет шефа. Элина же, заговорщицки улыбнувшись, открыла ящик стола и вынула оттуда папку.

 

Кабинет босса.

 

– Я смотрю, ты чертовски неплохо устроился, – восхищённо проговорил Даниил, глядя, как, загнув рукава, Святослав играет бейсбольным мячиком, подкидывая его вверх, а ноги вытянув и положив на стол.

Тот широко ему улыбнулся:

– Я не жалуюсь, ещё бы от Клячкиной избавиться…