Так не бывает!

Трое оставшихся переглянулись между собой.

– Итак, мы все общались с Лео, – заключил Алексей, – вот что ты, например, сказала ему?

Парень указал на Вику. Та расстроенно взглянула на выжидающих её ответа коллег.

– Я расхваливала талант бизнесмена Святослава и сказала, что он скоро выпустит своё детективное шоу.

– И это всё? – ошарашенно переспросил помощник Оксаны.

– Да, – утвердила девушка и перевела взгляд на подругу.

– А ты, Лекс? – подозрительно сощурив глаза, начала допрос Элина.

– Я? Я говорил с ним? – начал он. – Да это он говорил со мной, он подсел, спросил, почему я один, и слово за слово…

– О чёрт, Алексей… – вскричала Элина.

– Нет, нет, – поспешно проговорил тот, – я всего лишь сказал ему, что ведущим будет Юрий Мякотов и это будут преступления в реальном времени…

Элина почесала в затылке.

– Маловато для кражи всей концепции… – произнесла она.

– А ты, красотка, что сболтнула ты? – язвительно заметил он.

– Признаюсь, я была выпившая и мне нравится этот прохвост, всегда нравился, – мечтательно протянула та.

– Ля ты крыса! – протянул Алексей.

– Нет, – сказала как отрезала Элина, гневно сверкнув на того глазами.

– Я всего лишь сказала, что цвет одежды будет у всех чёрный.

Троица переглянулась между собой.

– Всё равно мы болтали, – произнесла Вика наконец‑то, нарушив тягостную тишину. – Надо во всём сознаться…

– В чём? – вскричал мигом вспотевший Алексей.

– Да и не было ничего, – неожиданно его подержала Элина.

– Но я же совру своему боссу, – изумлённо возразила Клячкина.

– П‑ф‑ф‑ф, – фыркнул Лекс. – Это не ложь, это просто… мы просто не скажем правду…

Он умоляюще посмотрел на девушку.

– Элина, и ты туда же, – со стоном проговорила секретарша.

– Вика, ты представляешь, что со мной сделает отец, а с ним, в свою очередь, Семён Степанович … – взгляд подруги стал невыносимо просящим.

– Тогда я сама признаюсь… – твёрдо проговорила девушка.

– Если ты скажешь про себя, автоматически подтянешь и нас, мы там тоже были, – напомнил Лекс.

– Если мы признаемся вместе, разве нас всех уволят? – предложила помощница Святослава.

Лица парня и девушки помрачнели.

– Два года назад уволили целый отдел за одну только фразу на такой вечеринке, – предупредила Элина, понизив голос до священного шёпота. – Этот бизнес безжалостен.

– Но я не люблю врать! – вскрикнула Вика. – Тем более Святославу…

– Это не ложь, Викулечка, – начал Алексей и взял девушку за плечи, – это утаивание правды во имя нашего спасения, теперь же ты одна из нас, – Вика мельком посмотрела на Лекса, – а это открывает множество перспектив.

– Лекс, заткнись, – Элина обратила внимание девушки на себя. – Пожалуйста, ради нашей дружбы…

– Хорошо, – тяжело вздохнула помощница. – Лучше промолчать, чем подставить нас всех под увольнение.

Видно было, как те облегчённо вздохнули.

 

Офис великого шефа всех времён и народов. Вечер прошедшего дня.

 

Вика весь день кидала виноватые взгляды в сторону Святослава, который вообще ни о чём не мог думать, кроме фиаско, которое потерпел утром. Но она слишком хорошо знала его. Шефа беспокоило не только это. Что‑то ещё заботило его, вкладывая в его черты несвойственную для него печаль. Девушка пыталась как‑то облегчить его уныние, но того трудно было разговорить, и Вика наконец‑то решилась. Будь что будет! Она не могла так поступать с ним. А если и вправду виновата, то ответит за это сполна. Хоть работа в «Андеграунд» и была мечтой, ступенькой для реализации её планов. Она знала, что Морозов сегодня весь день допрашивал сотрудников корпорации, пока никто не был уволен или наказан, но помощница догадывалась, что это лишь вопрос времени.

– Святослав, – начала Вика, её голос задрожал.

Босс вскинул на неё бархатный карий взор и теперь терпеливо и вопросительно ждал, когда же она продолжит.

– Я по поводу того инцидента на сетевой вечеринке… – она мямлила.

– Вика, – осторожно проговорил Святослав, – я не хочу слышать ничего, что может подставить под сомнение моё доверие к тебе или разрушить наши дружеские отношения, – в его тоне было предупреждение, словно бы Вика была единственным оплотом постоянства и душевного спокойствия, которое ему не хотелось бы разрушать.

Вика предусмотрительно замолкла и осмелилась всё же поинтересоваться:

– Крысятничество ведь не единственное, что тебя беспокоит, Святослав?

Он усмехнулся и устало мотнул головой, подтверждая её слова.

– Ты права, – проговорил он и отошёл к панорамному окну, откуда открывала свой зев ночь, пространство под ними и над ними было усыпано яркими и не очень огнями, говорящими о том, что жизнь как в городе, так и во вселенной ни на миг не прекращается.

Вика подошла и встала рядом. Неожиданно Святослав сел на пол и прислонился спиной к окну. Он свесил голову. Девушка устроилась рядом.

– Мне очень часто снится сон, Вика, – начал говорить парень, видно, что слова с большим трудом давались ему. – Такой странный сон, в котором как будто ты просыпаешься, – он взглянул на девушку, в её участливые глаза, и продолжил, – я просыпаюсь во сне и спускаюсь вниз, слышу звуки со стороны кухни и иду туда.

Он замолчал, и его глаза заблестели, а руки задрожали.

– И вижу там свою маму, – он прошептал, силясь держаться изо всех сил, Вика стремительно сжала его ледяные от волнения ладони своими, и он тут же горячо ответил, сжав в ответ. – Я не видел свою маму шестнадцать лет, Вика…

Он молчал, а девушка его не торопила.

– Я сижу и любуюсь ею, и говорю ей: «Мам, ну как же ты так…» – а она мне отвечает, что её отпустили, а я говорю: «Как же так, никого не отпускают, а тебя отпустили», – она жарит блинчики, я до сих пор помню вкус её блинчиков, – он тяжело вздохнул, – и я так рад, я обнимаю её, целую её пальцы, веду на улицу, к друзьям, за руку, и всем говорю, что это моя мама…

Он умолк, а Вика растирала его ставшие ледяными ладони.

– Я в десять лет не понимал, что важнее матери ничего нет, я отбрыкивался от её объятий, я стеснялся брать её за руки, я бы всё отдал сейчас, Вика, чтобы она не уходила от нас, от отца, от брата, от меня…

Святослав умолк.