Танец мотылька

Марк резко отстраняется. Я почти съезжаю по стенке, но он удерживает крепкими руками.

– Ты помнишь меня. Тело помнит, – хрипло выдыхает в лицо.

Я гляжу на него и путаюсь в мыслях. Тянет к нему, но почему не могу понять. Неудержимое тепло льется по животу и затапливает всякую неприязнь.

– Сумасшествие… – выдыхаю шепотом.

Идем в зал.

Проходя мимо зеркала, отмечаю пурпурный румянец на щеках, словно отлив от медных волос.

Марк усаживает меня на диван, слегка придавив плечи.

Здесь его запах слышен сильнее. Отмечаю тонкую нотку жасмина, смешанную с терпким мускусом. Так пахнут наши танцоры после изнурительного труда возле станка. И это не пот – это их суть – сила, властность и крепость духа. Но я уверена, что этот аромат в комнате новый и свежий – к нему квартира еще не привыкла. Стоит открыть окна, и он улетучится вмиг. Это, как наши гримерки, наполненные женскими духами, кремами и мазями – настоящий фейерверк эмоций и жизней. Но стоит всем уйти – остается только запах силы воли – пота и крови.

– Секунду, – говорит «муж» и исчезает в другой комнате.

Я не могу усидеть на месте. Волнение настолько захлестывает сознание, что я вскакиваю и выбираюсь на балкон. Если сейчас не глотну свежего воздуха, наделаю глупостей. А я не готова. Он не мой муж! Так не бывает!

Открываю форточку и вдыхаю. Резко глотаю губами холодный воздух наполненный терпкими нотами горячего асфальта.

Теплый ветер влетает в квартиру, выхватывая из прически несколько тонких рдяных локонов. Цепляюсь взглядом за подъезд напротив и перестаю дышать.

Это он! Идет, согнув шею. Сутулые плечи, на спине рюкзак, похожий на мой – тот, который сгинул во время аварии. У двери парень вдруг оборачивается, и я отскакиваю от окна, чтобы не заметил. Тут же наталкиваюсь на «мужа».

– Медди, пойдем.

– Прошу, не называй меня так, – шепчу я и закусываю губу. Меня бросает в дрожь от увиденного и от прикосновений Марка. И я не могу разобраться отчего сильнее.

– Почему?

Я нервно оборачиваюсь, зыркая на противоположную сторону двора. Ушел.

– Мне не нравится!

– Странно. Всегда нравилось. Ладно, пойдем.

Я тяжело передвигаю ноги. Ясно понимаю, что старая память сильна, и она реальней той, которую мне пытаются навязать. И я знаю, что мне придется решиться на этот шаг: придется с ним встретиться. Но не сейчас. Мне нужен перерыв от волнений, иначе я просто свихнусь.

– Марк, какой сегодня день?

– Вторник. Садись.

– Нет, число.

– Кажется, пятнадцатое или шестнадцатое. Точно не знаю. Да, шестнадцатое. В выписке было.

Десятого было прослушивание, значит, я не сошла с ума. Как раз дней пять и прошло.

– Дай телефон, я родителям позвоню.

Замечаю, как Марк замирает на миг. Пальцы сжимаются в кулаки и тут же расправляются.

– Ме… Вик, ты не помнишь, что ли? – его взгляд слишком пугающий. Болезненно печальный, будто я не помню что‑то невероятно важное.

– О чем ты? – я присаживаюсь. Теплые руки Марка опускаются на плечи.

– Давай сначала массаж, потом все расскажу. Хочу немного тебя расслабить.

Я соглашаюсь, сейчас, и правда, хочется приятной неги и чутких прикосновений.

– Снимешь футболку? – осторожно спрашивает «муж». Я, не задумываясь, снимаю ее. Все равно в белье, да и эмоции сейчас так зашкаливают, что мне не до стеснения.

Что я такое не помню, отчего у Марка почти побелело лицо? Я вижу его отражение в серванте. Точеный профиль, черные, очень черные волосы прикрывающие высокий лоб. И губы. Пухлые и такие сладкие.

Так, стоп!

Он не мой муж.

 

Глава 17. Ложь не бывает сладкой

 

Марк выдавливает из баночки немного масла на ладони и растирает их между собой. Осторожно касается пальцами плеч, перекидывая мои рыжие волосы вперед. Закрываю глаза, и сдерживаю трепыхание ресниц. Широкие ладони, будто созданы для ласк – знают, что делают. Дергаюсь, понимая, что завожусь – жар опускается ниже и ниже. Он разрастается, стоит только сделать вдох и услышать снова мужской запах, напоминающий папин шампунь с нероли , и приправленный мускатным орехом.

И я, кажется, забываю обо всех переживаниях, которые накатили несколько минут назад. Хватаюсь за край трезвого ума и собираюсь встать.

Марк, будто чувствуя мое напряжение, прижимает пальцы сильнее и выдавливает из меня тихий стон. Боль и наслаждение катятся по венам.

Сначала руки невесомо скользят по шее, затем медленно и нежно гладят затылок и запускают пятерни в мои волосы. Марк массирует кожу головы, опускается и поглаживает трапецию, растирая неспешно, но глубоко.

Удивительно странные эмоции, как взбесившаяся лава в застывшем вулкане, накатывают с новой силой и затмевают старые чувства. Я тихо радуюсь, так как очень давно не могла избавиться от гнетущей дыры в сердце из‑за некоторых событий. Но не будем об этом.

Закрыв глаза, выдыхаю и смущаюсь, когда получилось слишком порывисто. Марк чуть слышно хихикает. Я хочу встать, но он удерживает меня и снова придавливает к стулу.

– Все нормально, расслабься. Не укушу.

Хочется верить.

– Марк, скажи, я изменилась после аварии? – начинаю, пытаясь выкарабкаться из плена сумасшедшего влечения к чужому человеку. Мне нужно отвлечься, поговорить. Так или иначе, надо узнать «мужа» поближе. Ну, или идти в ЗАГС – разводиться. Потому что другого выхода я не вижу. Раньше времени я не могла настаивать на этом, вдруг, все‑таки, амнезия. Почему в голове занозой сидит другая память, я даже не задумывалась. Подумаю позже.

«Муж» проводит ладонью по моему плечу и спускается, массируя руки, к запястью. Волна приятных мурашек налетает с такой силой, что у меня кружится голова. Вцепляюсь в табуретку, чувствуя, как деревенеют пальцы.

– Немного, совсем немного, – проговаривает Марк у самого уха. Я чувствую, как он дышит и не могу пошевелиться. Слишком тревожно на душе от этих прикосновений. Невероятно тревожно. До остановки сердца.