Тени. Охотники на ведьм

– Вампир, может? – Звучало именно так. Они любили такое – Кая, Ева… Я находил вампирские имена праздником истерии: мы все из себя скрывающиеся в тени вампиры, никто о нас не должен знать, но имена детям дадим такие, чтоб каждый встречный‑поперечный знал, с кем имеет дело.

– Нет, не думаю… он не знал о сверхъестественном мире… Если только не инициированный, но вряд ли… Внешне… ну похож… но я… я как‑то не подумал об этом.

– Фух… ясно. Значит, так. Иди домой. Напиши все детали, все, что сможешь вспомнить, и брось мне на почту.

Значит, где‑то под носом еще одна жертва Жанны, о которой мы не знали раньше. Больше жертв – больше шансов найти доказательства… и связь с другими ведьмами.

– Прости, Глеб, я … – Анатолий виновато затоптался.

– Ты молодец. Немного налажал, но это все равно прорыв. Я бы, наткнувшись на наркошу в подъезде, перешагнул и пошел дальше, а ты молодец, спас человеку жизнь, и мы теперь знаем, что случилось с Жанной и что ее убил не кто‑то из наших. Просто в следующий раз сразу звони мне.

Анатолий просиял. Налажал он, конечно, не немного, но без него мы бы даже не знали про ковен под носом.

Когда Анатолий ушел, я вернулся в кабинет и стал думать. Моя задача найти в семимиллионном Петербурге парня по имени Ева, который хер знает кем может оказаться… И кого‑то надо отправить ловить гномов.

***

Пиликнул телефон. Это Саня спрашивал, когда я буду. Видимо, все на нервах из‑за вампиреныша. Я затушил сигарету и поспешил к подъезду, игнорируя накопившиеся лужи и мешанину подтаявшего снега.

На пролете между первым и вторым этажами на меня налетел странный парень. Молодой, худой, высокий… Рассмотреть лица не успел, он свинтил на улицу. Это мог быть просто гость вечно кутящих соседей сверху или родственник алкашей снизу, но что‑то в нем меня напрягло. Я бы решил, что это кто‑то из охотников – было в нем что‑то характерное для нашего брата, вот только я лично знал всех, а если в город приезжал кто‑то новый, то его в первую очередь знакомили со мной, без моего ведома здесь пукнуть никто не мог. А значит, если парень не из охотников… значит, из кровососов. Кая не просто вампир, он очень скандальная и противоречивая фигура, кто‑то из его сородичей вполне может попытаться разведать, почему Кая у нас.

Я вбежал на четвертый этаж и полез в карман за ключами, но дверь открыла Ольга. Видимо, ждала прямо на пороге.

– Давай быстрей, он уже бесится!

Не снимая дубленку, я прошел в комнату для допросов. Окна были завешены плотными шторами, освещение давали два прикрученных к голым стенам светильника, отчего и без того полупустое и неуютное помещение становилось совсем мрачным. Ни дать ни взять застенки. Кая сидел за огромным столом, опустив голову, его лицо скрывали длинные волосы. Из‑за ранней и неправильной инициации он остался в теле семнадцатилетнего подростка. Обманчивая хрупкость силуэта особенно бросалась в глаза на фоне шкафообразных Сани и Егора, стоявших рядом.

Я сел напротив.

– Нельзя вот так похищать людей! – Кая поднял на меня глаза, и я невольно отпрянул.

На парня смотреть было страшно. Капилляры полопались, и белки заплыли кровью, губы потрескались, обычно плотная вампирская кожа истончилась, и сквозь нее просвечивали вечноголодные вены.

– Тебя не похитили. Ты задымился прямо посреди улицы и был бы уже мертв, если бы мы не забрали тебя с солнца.

– Раз вы такие рыцари‑спасители, то почему отвезли сюда, а не ко мне домой?

– Мы не такси. И нам нужно поговорить. Это не допрос, мы тебя ни в чем не обвиняем.

– Да? – Кая усмехнулся и демонстративно приподнял руки, звякнув цепочкой наручников, протянутой через ручку.

На ладонях я заметил сильный ожог, который уже подгнивал. Регенерация даже хуже человеческой – дурной знак.

– Извини, вынужденная мера. Когда захочешь уйти, мы отстегнем тебя, и ты покинешь квартиру.

– То есть если я скажу, что хочу уйти сейчас, то вы меня отпустите?

– Да. Только на улице полдень… – Куда он денется с подводной лодки? На это и был расчет. – Уйдешь вечером, Кая…

– Зови меня Влад. Согласно новым документам, это мое имя.

– Серьезно? А настоящее не разрешают оставить?

– Только не мне, – Кая грустно замотал головой и поджал губы. – Так о чем ты хотел поговорить?

– Почему ты в таком состоянии?

– А что тебя удивляет? – фыркнул Кая и мотнул головой, чтобы убрать прядь с лица. У него было выбрито что‑то наподобие ирокеза, только длинного, и, судя по колтунам, расческу он не брал в руки с миллениума. – С новым курсом наших достойных лидеров голод теперь мое перманентное состояние. У нас теперь есть правило – одного и того же человека нельзя кусать чаще двух раз в год… Это фактически криминализация добровольного донорства, и это еще цветочки!

Кая всю жизнь пытался держаться подальше от политики, и ничего у него не вышло. Теперь я понимаю почему. Бунтарский дух сочился из каждой его поры. Это я иносказательно… по факту из пор конкретно сейчас сочился пот и сукровица.

– Кая, ты умеешь охотиться и не стал бы сидеть голодным.

– И почему никто не верит в мою выдержку? – Кая хрипло усмехнулся и тут же сплюнул кровью. Как бы он концы не отдал, потом фиг докажешь, что это не мы его прибили.

– Кая, ты жрал людей в три горла, ходил по острию ножа, и тебя никакой строгач не мог сдержать, так что изменилось? – я не дал ему ответить и продолжил: – Я думаю, ты просто не можешь физически усвоить кровь. И я на сто процентов уверен, что это не болезнь. Тебя прокляли.

– Серьезно? Проклятья? Ведьмы? Вы просто шайка застрявших в средних веках фанатиков.

Вот надо же, сидит передо мной эта клыкастая тридцатилетняя сопля, которая горит на солнце, и делает вид, что не верит в проклятья! Все он прекрасно понимает, но надо поломаться для вида. Ладно, Глеб, соберись, ты сможешь.

С максимально невозмутимым видом я положил на стол фотографию Светланы.

– То есть ты никогда не встречал эту женщину?

По тому, как округлились его глаза, стало ясно: мы угадали. У нас были сомнения, кто его проклял, все указывало на Жанну, но Ольга настаивала на Светлане и, походу, оказалась права. Молодец, девочка.

Дальнейший опрос я доверил Ольге. Мне самому хотелось пообщаться с Каей, но это было ее дело. Пообщаюсь с ним позже. Уже в дверях я обернулся и спросил:

– Ты знаешь кого‑нибудь по имени Ева?

– Да, даже нескольких, – Кая пожал плечами. – С одной в школе учился, с другой…

– Мне нужен парень. Лет двадцать плюс‑минус, зовут Ева?

– Парень? – Кая изогнул бровь. – Что за дурацкое имя?

– Разве не вампирское? – типа «Кая» звучит лучше, пф‑ф‑ф.

– Точно нет. Больше похоже на имя человека, у которого родители дебилы.

Ясно.