Тихий омут

Ларанский улыбнулся ласковой меланхоличной улыбкой, отчего внутри заскреблось чувство, что мои слова восприняты со снисхождением.

– В том месте, где на меня напали, – устало проговорила я, сбрасывая неприятное чувство, – нет камер. Точнее, они есть, но конкретно там – слепое пятно. В отеле на данный момент присутствуют шесть гостей: Алекс Полерецкий, Раду и Алексия Тома, Призрак, Итальянка и я. Обслуживающий персонал составляет десять человек: господин Тадеуш, повар и его помощник, две горничные, два официанта, дворник, два охранника. В нетуристический сезон не имеет смысла держать больший персонал. Алекса и чету Тома я уже отбросила. Мы обедали с ними в столовой. Господин Тадеуш и Итальянка отпадают, поскольку рост слишком маленький. Также отпадают горничные и одна официантка, так как нападающий был мужчиной. Причём довольно высоким. Второй официант заболел, о чём сказал мне управляющий. Вот и остаётся либо Призрак, живущий напротив Итальянки, либо два охранника. Я ставлю на Призрака. Его рост подходит и у него паучьи пальцы.

Дан с нескрываемым уважением покачал головой. Он сложил пальцы домиком под подбородком. В этот момент художник был похож на учёного, решающего сложный математический ребус.

– Впечатляюще. Откуда такие выводы?

Я хмыкнула.

– Ты даже не спросишь, о ком я говорю?

– Вероятно, что Итальянка – это Алессия Сорентино из номера «триста тринадцать». Итальянская журналистка, блоггер и исследовательница паранормальных явлений. Призрак – Карл ван Янсен, инженер, специализирующийся на строительстве домов. Он сбежал в отпуск от своей благоверной. Продолжать?

– Впечатляет, – я принялась задумчиво накручивать локон на палец и иронично приподняла левую бровь. – Семейные отношения они такие. Никогда не знаешь вытащил ты счастливый билет или же пропуск в ад… Кстати, спасибо за цветы на день рождения. Но если решил начать отношения с другой, то этот жест излишен.

Недоумение отразилось на лице Дана буквально на долю секунды. Однако этого хватило, чтобы острая, как игла, догадка кольнула сознание.

Я отставила чашку в сторону и испытывающе уставилась на Ларанского.

– Это не ты прислал белую орхидею, верно? – негромко спросила я, глядя ему в лицо. – Ты ведь даже не знаешь, когда у меня день рождения.

Он молчал, словно не услышал моего вопроса. Усмехнувшись, я поднялась с дивана и принялась нервно расхаживать по гостиной. Ну конечно же! Господи! Какой же дурой надо быть, чтобы не заметить очевидного! Дан никогда бы не прислал цветы. У него была другая жизнь, и в этой жизни не было места прошлому.

Все было очевидно и просто. Но от этого не делалось менее больно. Я чувствовала так, словно душу вывернули наизнанку. Рациональная часть сознания цинично усмехалась: «Ждала принца – принц явился. Но кто сказал, что он тоскует по тебе?»

– Зачем ты приехал?

– Получил твоё сообщение, – ответил Ларанский, наблюдая за моими метаниями с несокрушимым спокойствием.

Захотелось стукнуть его, как следует, чтобы стереть с лица эту невозмутимость. Однако тотчас осадила себя – сделай я так, и напавшему на меня преступнику некого будет добивать.

– Я звонила тебе часа четыре назад. Ты не мог так быстро добраться из Города Грёз. Даже на самолёте. Что и у кого ты украл, Дан? Почему напали на меня, а не на твою новую пассию? Я имею право знать, что происходит.

Дан одним глотком допил кофе и поднялся с кресла.

– Меньше знаешь – крепче спишь, – непринуждённо ответил он, однако взгляд стал леденяще острым. Словно предупреждал, что дальнейшие расспросы бесполезны. – Спасибо за кофе, Рика. Закрывай дверь… Хотя, мне кажется, сегодня ночь пройдёт спокойно.

***

Ранним утром второго декабря мне было ни до романтических образов, ни до трагедий. Несмотря на то что я не проспала завтрак, в голове царил полнейший бардак. Отчасти из‑за событий, которые не хотели увязываться в единую картину и порождали беспокойство. Отчасти из‑за разговора с Ларанским, который затянулся далеко за полночь.

Дан не спешил делиться ни наблюдениями, ни выводами. Однако ясно было одно: если Ларанский в «Старом Замке», то его привело сюда какое‑то дело. Более значительное, чем нападение на меня. Это удручало, но не удивляло.

В столовой царила напряжённая тишина. Супруги Тома предпочли дальний столик возле окна. Итальянка быстро выпила чашку кофе с круассаном и поспешила удалиться, эмоционально разговаривая по телефону. Призрак занял своё любимое место в углу, отгородившись ото всех газетой. Алекс отсутствовал вовсе. Впрочем, как и Ларанский.

Я хмуро поковыряла вилкой в омлете, отгоняя мысли о художнике. Появись Дан на месяц раньше, я почувствовала бы безмерную радость. Но сейчас… сейчас в его появлении мне мерещилось недоброе предзнаменование. И я никак не могла отделаться от смутной тревоги.

После завтрака я отправилась в библиотеку. Здесь было тихо и уютно. «Самое место, чтобы сосредоточиться на книге», – удовлетворённо подумала я и включила ноутбук.

Вскоре сама и не заметила, как заснула за столом, а мысли о судьбе персонажей превратились в тягучую серую массу сна.

Тихий скрип инвалидного кресла сработал как будильник.

– Слава Богу! – выдохнула госпожа Тома. – Честно говоря, я стала переживать, что должно произойти что‑то плохое… О Рика! Библиотека не лучшее место, чтобы выспаться, не находите?

Я с трудом оторвала голову от стола и разлепила веки. Надо же! Даже не заметила, как заснула! Шея порядком затекла и теперь болезненно ныла. Из‑за налипшего на окнах снега пространство казалось раздражающе светлым, и я недовольно сощурилась. За стенами отеля тоскливо завывал ветер. В этом было что‑то поэтическое и грустное одновременно. Ценитель ярких романтических образов сказал бы, что природа предчувствует некую трагедию, которая вот‑вот должна развернуться в стенах «Старого Замка».

Алексия лучезарно улыбнулась мне и махнула рукой. Светло‑коричневый свитер, в тон клетчатому пледу, скрывающему парализованные ноги, придавал свежесть её бледному лицу.

Лопоухий Алекс уныло толкал кресло, и изо всех сил пытался подавить очередной зевок. Глядя на покрасневшие глаза и подрагивающие губы со шрамом, я с некоторой долей сочувствия отметила, что он не выспался так же, как и я.

Я шумно зевнула, прикрыв рот рукой, и смутилась.

– Честно говоря, надеялась, что две чашки зелёного чая помогут взбодриться. Пришла в библиотеку за вдохновением, но…

– Вместо музы посетил Морфей, – закончил за меня Алекс. Левую сторону его лица исказила едва уловимая усмешка.

Глядя на Полерецкого, я нахмурилась. Что‑то изменилось в нём, но что не могла разобрать.

– Ты что? Парфюм сменил? – я вытянула шею и шумно принюхалась.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но госпожа Тома торопливо обратилась к нему: