Три подруги и полный замуж
Ты не получила инициацию у гуру, не научилась пребывать в «здесь и сейчас». Ты нет‑нет, да и позависаешь в прошлом.
Ты не прошла все женские тренинги и коуч‑сессии. А если и прошла, то всё равно не поняла, в чем секрет. И почему тот, кто тебе нужен, молчит, как партизан.
Ты столько всего изучила про манипуляции и эмоциональные качели, но снова и снова подсаживаешься на них.
Ты захрапела на первой из тысячи лекций Торсунова и Нарушевича о счастливых отношениях и воздушных женщинах.
Ты не разобралась в психологии мужчин. Да каких мужчин?! Ты порой не знаешь, чего сама хочешь. И собираясь заказать сочный бургер, вдруг говоришь официанту: “Греческий салат, пожалуйста”.
Иногда ты берешь платье на размер меньше со святой верой в то, что похудеешь до него. Но когда к тебе вечером приезжает подруга с пиццей, ты решаешь просто продать это дебильное платье на авито и не мучиться.
Ну, вот такая ты. Неправильная, неидеальная, неосознанная, непроработанная.
Но сегодня ты в Питере, где одновременно пахнет кофе и перегаром, наивностью и мудростью. Где мужчина в мятом пиджаке и замотанном на шее шарфике курит самокрутку и совершенно не понятно, кто перед тобой: местный бомонд или спившийся художник.
Впереди еще четыре дня, успеем разобраться, но не сегодня. Зина сверкнула глазами на официанта:
– Арсеньюшка, голубчик, неси вторую бутылочку. Да не бойся ты, никто не узнает, что мы тут со своим.
Влюбиться после замужества
Шурочка вошла в кафе так растерянно, как только может войти женщина, которая давно никуда не ходила. Зина с сарказмом глянула на подругу. Хм, не упустила возможность надеть всё лучшее сразу и сделать макияж. А то когда еще такой повод будет?
Животик у неё был пока незаметный, а вот грудь округлилась, как в лучших журналах.
Пообнимавшись, они сели:
– Ну, наконец‑то все в сборе, – воодушевилась Рита.
– Ребенок с мужем? – зевая, спросила Зина.
– У бабушки, – ответила Шурочка.
Если честно, то Зина ждала прихода Шурочки с некоторым напряжением. Она даже держала в голове некий план.
Если будут разговоры про подгузники и прикорм, то можно просто покивать головой, не вслушиваясь.
Если Шурочка начнет смотреть с осуждением на их с Ритой бокалы, то надо обязательно порассуждать, почему нормальная женщина под действием гормонов превращается в кудахтающую наседку.
А если Шурочка начнет гладить живот, то тут Зина за себя точно не ручается: “Выскажу ей всё, что я думаю про её малых детей, включая Вадика”.
Но Шурочка и не думала никого тут осуждать. Она с порога попросила себе бокал вина. Жадно пригубив всего глоток красного сухого, она повернулась к Рите и явно неожиданно спросила:
– А ты когда‑нибудь влюблялась после замужества?
Пока Рита пыталась проглотить свою форель и сделать вид, что всё в порядке и ничего такого не происходит, Зина так громко брякнула вилкой по тарелке, что все стены зазвенели. И даже люстра.
– Шура, ёперный театр! Я не поняла. У тебя что, еще один мужик завелся? Девки, вы чё издеваетесь что ли? У меня ни одного, а у приличной семьянинши – несколько?!
– Зина, ты меня сегодня доведешь до белого каления, – Рита явно ощущала себя на грани того, чтобы поругаться в пух и прах и искать, где ночевать.
Ну, как так можно? Человек тебе готов душу излить, чем‑то сокровенным поделиться – а она лишь о своей неустроенной заднице думает. Так, может, потому и не устроенная, что слишком много какого‑то мелкого прижимистого эгоизма. Но Рита решила высказать всё это позже и подбадривающе кивнула Шурочке. Рассказывай.
Но Шурочка совсем не обиделась. У неё так забавно заполыхали щеки всего от нескольких миллилитров вина. Она была словно не здесь. Женщины в положении часто кажутся такими, словно с другой планеты. Но наша и правда витала мыслями где‑то совсем в другом месте.
– Да нет, никто не завёлся, просто влюбилась… Плохо мне, девчонки…
Однажды ты подлавливаешь себя за ужасным делом. Ты находишься с мужем, а думаешь о другом. И в этот момент твоя идеальная картина мира рушится.
Внешне вы идеальная семья, растите детей, делаете ремонт, ходите в кафе, магазины, планируете поездки.
Никто даже не подозревает, какая драма творится в твоей голове. Ты рядом с семьей, но тебя нет здесь. Ты отвечаешь: «Угу», но ты не слышишь вопросов. Ты машинально готовишь завтрак, вспоминая глаза того, кто завладел твоими мыслями. Без повода и причины, ведь между вами никогда ничего не было.
Вы легко узнаете женщину, которая влюбилась, будучи замужем. Она сидит в кафе или парке, в руке держит кофе, её взгляд смотрит сквозь людей, сквозь окна, даже сквозь своих детей. Она говорит и улыбается губами, но не глазами.
А вот если у неё засияли глаза, глядя в телефон, к гадалке не ходи: это Он ей что‑то написал.
Сначала она твердит, что это просто какая‑то навязчивая мысль без причины. Глупости, ерунда, наверное, из‑за выгорания дома или на работе. Но однажды она понимает, что прошло уже очень много времени, как она начала летать в своей параллельной вселенной. И за это время она пропустила миллион важных вопросов от мужа или детей.
– Ты же сама рассказывала… – начала слышать она всё чаще и усиленно думать, где же она была в тот момент, когда что‑то такое говорила?!
Однажды она начинает реветь с самого утра, когда варит кофе. Естественно без звука. Просто слёзы текут по подбородку, глаза щиплет, нос плохо дышит. Она пытается вспомнить, в какой момент её так накрыло, и главное, что теперь с этим всем делать?!
Она прорёвывает эту беспричинную влюблённость, которая изматывает и делает ей больно. А потом, когда слёзы высохли и стянули кожу вокруг глаз, она с холодным взглядом берет телефон и удаляет Его отовсюду. Потому что с глаз долой – из сердца вон.
Чертова соцсеть естественно, как назло, подсунет ей его свежее фото после того, как она отпишется. И она почувствует, как не хватает воздуха, чтобы вдохнуть. Или выдохнуть? Не понятно, но в груди словно дыра от выстрела.
Это невыраженная любовь, которой сказали уйти. Потому что ей нет тут места.
Любовь, которой сказали уйти – как шестилетка, которому учитель цокнул, мол, какой позор, не знает буквы, да тебя же не возьмут в школу. Такая любовь вжимает голову в плечи, краснеет до ушей и хочет провалиться сквозь землю.
– Рассказывай! – кивнула Рита.
– Мы по работе общались, я переводила ему документы.
– Ты вспомнила спустя сто лет, что отучилась на ин.язе?
