Тысяча китайских журавликов

– Отвратительно! И если ты намекаешь на то, чтобы продолжить свои «тренировки», это не ко мне.

– Ну, во‑от, – обиженно протянула она. – Найду себе другого зайчика, будешь знать!

– Без проблем.

Олеся проглотила мое «без проблем», хотя наверняка ей было неприятно.

– Ну, кто такой бука? Хочешь, я приеду и сделаю тебе массаж?

– Угу. Прям в институт приезжай.

– Могу и в институт. Помнишь, как мы на твоем столе…

– Помню! – перебил ее я, проведя пальцами по этому самому столу, на котором мы душевно «проскакали» пару километров в первый Олесин визит в институт. В паху предательски потеплело.

– А с фитнес‑позами не будешь приставать?

– С позами буду. С фитнесом – нет.

Я сдался, и хотя меня мутило от мысли, что надо заехать домой, пересесть на старенький «Мерс» – о «Кайене» я благоразумно помалкиваю, потом ехать за Олеськой на другой конец города… Желание сладко провести этот вечер пересиливало всякую лень.

Но вечер прошел не так, как я планировал.

Едва у Олеськи выровнялось после оргазма дыхание, она уютно устроилась у меня на груди и спросила:

– Что ты думаешь насчет того, чтобы я к тебе переехала?

– Зачем? – опешил я.

– Ну, мы встречаемся уже полгода. В отпуск вот вместе съездили… Я подумала, что, может, нам уже… – она потерлась носом о мою щеку, – перейти, так сказать, на новую ступень отношений?

– Олесь, если мы съедемся – это уже будет гражданским браком. А я не готов ни к гражданскому, ни к официальному, ни к какому‑либо еще браку.

– Игорь, ну что значит «не готов»?! Тебе уже под полтинник, а ты все еще не готов!

– Во‑первых, мне еще сорока пяти даже нет. А во‑вторых… Да, все еще не готов! – Я повел плечом, скидывая Олеську, встал с кровати и распахнул окно – разговоры о семье и браке всегда вызывали у меня ощущение духоты. – Может, я вообще не создан для семьи?

– Все созданы для семьи. А уж тебе – сам Бог велел.

– Чем это я так выделился?

Олеся перевернулась на живот, нарочито оголив аппетитную часть тела, и, зазывно улыбнувшись, сказала:

– Генофонд у тебя… – она скосила взгляд на мой «генофонд», – шикарный!

 

Глава 3

 

Смех смехом, но заявление Олеськи, что нам надо съехаться, изрядно меня напугало. И ладно бы она, увидев мою реакцию, мудро затаилась – хрен! Она наоборот утроила давление! И пусть это проговаривалось вскользь, незаметно, полунамеками, шутками не в тему, факт оставался фактом: Олеся захотела определенности, и теперь каждая наша встреча заканчивалась ее нытьем, мол, когда мы будем жить вместе? Спустя месяц морального прессинга я был на грани.

Нужен был совет.

– Женись.

– Бросай ее на хер.

– Отличные вы, блин, советчики!

Вик с Аней засмеялись.

Мы сидели в моем кабинете после рабочего дня и обсуждали ситуацию с Олесей. Точнее, я в панике мерил кабинет шагами, а они смотрели на меня, как на льва в клетке, и стебались.

– Ладно, давай взвесим все «за» и «против»! – рассудительно сказала Аня, поудобнее устраиваясь на диване рядом с мужем. – Первое «за»: ты, наконец, остепенишься и перестанешь трахать все, что движется.

– Ань, я, между прочим, не такой кобель, каким ты меня лестно выставляешь. Но и остепеняться, как ты выразилась, не хочу.

– Игорь, семья – это не так страшно, как тебе кажется, – Вик поцеловал Аньку в макушку, – там миллионы плюсов.

– Еще бы ты сказал обратное! – едко заметил я.

– Семья – это ответственность за других и…

– А я безответственная скотина!

– Дело не в этом. Хотя – да, ты безответственная скотина.

– Вик, уйми жену.

– Ань, он не безответственная скотина. Он просто боится.

– Я не боюсь!

– Ага‑ага.

– Ладно, не так: я боюсь семьи с Олеськой.

– А‑а, – протянули ребята хором, – так бы сразу и сказал. Конечно, надо расходиться.

– Во‑от, в этом‑то вся загвоздка: я не хочу с ней расходиться! Она всем меня устраивает.

– Чем, например? – спросила Аня.

– Она… – Я как‑то беспомощно всплеснул руками – этот простой вопрос поставил меня в тупик. – Она яркая, красивая. Фигура потрясающая, волосы, ноги.

– Стоп‑стоп‑стоп! Ты описываешь ее внешность. Но мы‑то в курсе, что она модель. А внутренние ее качества?

– Э‑эм…

– Она изобретательна в постели! – сообщил Вик, и мы с интересом на него посмотрели.

– А ты откуда знаешь? – нахмурился я.

– Ты же мне и рассказывал!.. Что?!

– А обо мне, о наших с тобой отношениях ты тоже ему рассказываешь? – Аня скрестила руки на груди и сжала губы – явный признак недовольства. Я отчаянно замотал головой за ее спиной.

– Нет, конечно, солнышко! Это же наши с тобой отношения! – заискивающе промямлил Вик, а я мысленно ухмыльнулся: и эти люди пытаются меня убедить, что брак – это радость. Ага.

– Сделаем вид, что я поверила, – мудро решила Аня, демонстративно отвернувшись от еле сдерживающего улыбку мужа. – Готовить она умеет?

– Кто? Олеся?! Может сделать бутерброды из нарезанного хлеба.

– …и нарезки.

– И нарезки.

– Кошмар какой, – вздохнул Вик. Еще бы, Анька офигенно готовит, что очень наглядно демонстрирует его расползшаяся фигура. Еще один минус семейной жизни.