В окопах Сталинграда

– Не знаю. Приказано.

– Кто приказал?

– Гольдштаб. Он тоже выезжает на Тракторный.

– А что там делать?

– Я сказал, что не знаю. Собирайте, говорит, свою группу и ждите машину.

– И больше ничего?

– Ничего. Вышел на минутку из кабинета начальника, сказал про машину и обратно ушел.

– А так что слышно?

Капитан пожимает плечами – разве поймешь?..

Седых отзывает меня в сторону:

– Там склад на вокзале разбомбило. Может, сходить?

– Я те схожу!

– Водка, говорят, есть.

– Ты слышал, что я тебе сказал?

– Слышал.

– Иди складывай свои манатки.

Я сворачиваю рулоны синьки и всовываю их в сумку. Шапиро прислушивается.

– Опять летят…

Тишина. Валега с ножом в одной руке, с консервной банкой в другой. Низкий, далекий еще, знакомый гул моторов. Летит много.

– Надо в подвал идти, – дергает носом капитан и направляется к дверям. В дверях сталкивается с человеком в кожанке, потным и красным.

– Вы Самойленко? – Голос хриплый, задыхающийся.

– Я…

– Где ваши люди? Я с машиной. Давайте скорей. Гудят уже.

Валега с ножом и банкой в руках вопросительно смотрит на меня.

– Давай на машину… Слыхал?

Когда мы влезаем в машину, сыплются первые бомбы. Где‑то сзади, в железнодорожном поселке. Самолеты летят над головой, медленно заворачивают вправо.

Я снимаю пилотку, чтоб ее не сорвало ветром. Выезжаем за город. Теперь хорошо видно, как самолеты пикируют на вокзал, центр, пристань. Над городом сплошное облако пыли. Откуда‑то с реки подымается высокий, расползающийся кверху, как гриб, столб густого, черного дыма. Должно быть, горят нефтебаки.

Дорога забита людьми. Куда‑то идут, идут, идут, оборачиваясь на город, – полуголые, в шубах, закопченные.

Гольдштаб сидит в подвале. Народу – не протиснуться. Ящики, тюки, сваленные шинели. Кто‑то кричит по телефону хриплым голосом. Гольдштаб бледен, небрит, прищурившись смотрит на нас, не узнает.

– Вы к кому?

– К вам. Саперы.

– Ага… Саперы. Чудесно! Кладите шинели сюда, на ящик. На машине приехали? Хорошо. Давайте сюда.

Он говорит отрывисто, торопливо, потирая маленькие, покрытые черными волосами, сухонькие ручки.

– Времени в обрез. Немцы по ту сторону оврага. – Он что‑то ищет в карманах, не находит, машет рукой. – Метров пятьдесят – не больше. Стреляют по Тракторному из минометов. Десант. По‑видимому, небольшой. Наших регулярных частей еще нет. Сдерживают рабочие. – Смотрит на маленькие, чрезвычайно изящные золотые часики‑браслет. – Сейчас шесть пятнадцать. К восьми ноль‑ноль завод должен быть подготовлен к взрыву. Ясно? Саперы там есть, армейского батальона, но маловато. Заряды, шнур, капсюли – все есть. Нужно помочь. Свяжитесь с лейтенантом Большовым, вы его там найдете, – в синей шинели и синей пилотке. С ним все уточните. В восемь ноль‑ноль я буду там.

Он задумывается, прикусив губу.

– Ну ладно.

Вынимает из бокового кармана крохотный сафьяновый блокнотик с подвешенным карандашиком. Записывает.

– Керженцев – ТЭЦ. Свидерский – литейный. Самойленко – сборочный и т. д. – Кладет блокнот обратно в карман и застегивает пуговицу. – Больше не задерживаю. Вещи и шинели можете оставить пока здесь.

Едем дальше.

Большова находим довольно быстро – по синей шинели и пилотке. Худощавый, бледный, глаза слегка навыкате, иронические и умные. В углу рта окурок. Руки в карманах.

– Помощники, да? – улыбается противоположным папиросе углом рта.

– Да. Помощники.

– Ну что ж, в добрый час. Часика б на два раньше – было б лучше. А сейчас… – он зевает и сплевывает окурок, – основное уже сделано. Омметра нет?

– Нет. А что?

– Капсюли не калиброваны. Вообще, если скажут сегодня – навряд ли выйдет. Что, бомбит город?

– Бомбит. А почему не выйдет?

– Почему? – Большов лениво улыбается. – Взрывчатка дерьмовая. Тола – как кот наплакал. Остальное – аммонит. Отсыревший, в грудках. Ну и капсюли не калиброваны. Цепь проверять нечем. Омметра нет…

– А детонирующего шнура? – спрашивает Игорь.

– Обещают завтра дать. И омметр завтра. Все завтра. А взрывать сегодня.

– Сегодня?

– Говорят. Если не отгонят, то сегодня.

Он вынимает из кармана аккуратно сложенную газету, отрывает ровненький прямоугольничек.

– Махорка есть?

Закуриваем. Мимо, по широкой, обсаженной деревьями, асфальтированной аллее, проходят отряды рабочих. Несут пулеметы, танковые, снятые с машин. У некоторых ни винтовок, ничего. Идут сосредоточенно, молча.

Я спрашиваю:

– Где немцы?

– А вон, за цехами. Там овраг. Мечетка или Нечетка, черт его знает. Шпарят из минометов. Штук десять танков. Даже не танков, а танкеток. С той вышки хорошо видно.

– А где наши объекты?

– А у вас что?

– ТЭЦ, – отвечаю я.

– ТЭЦ? В двух шагах. За этим корпусом налево. Четыре трубы большие. Сержанта моего найдете. Ведерников. Спит, вероятно, где‑нибудь там в конторе. Всю ночь работал. Советую и вам вздремнуть.