В предчувствии измены. Эротический роман

– Я раньше пел тебе под гитару эти стихи, – говорит Саша.

Но теперь эта песня металлическим тросом рассекла мою жизнь на две части, и будет связана с другим человеком.

 

У меня смутное ощущение, что разговор будет неприятным. Мариш придёт в гости через полтора часа. Я не могу заняться ни примитивной домашней работой, ни таблицами с отчётностью, ни просмотром фильма. Хожу по квартире из одной комнаты в другую, будто ищу что‑то необходимое, какой‑то утерянный не мной предмет, и я даже представить не могу, куда мой муж его подевал. Всё время мой лабиринт приводит меня в кухню. На столе уже готовы чашки, и заварен чай, и разрезанный пирог спрятан под крышкой коробки. Я не первый раз прихожу сюда за последние несколько минут и машинально поправляю посуду в соответствии с только одним моим рукам известной гармонией.

Эта неделя была совсем не похожей на многие предыдущие. В моём теле вдруг был создан некий импульс, при резких звуках он превращал мои руки, ноги и ритм сердца в подобие внезапно выпрыгнувшей из‑под пресса пружины. Если кто‑то внезапно появлялся рядом – я вздрагивала, словно скакательный сустав у напуганной кошки. Но самое непредсказуемое влияние оказывали слова. Мне казалось, любое сказанное слово приводило меня к субботней беседе с Ильёй. Я создавала различные ассоциативные ряды, логичные и длинные, как производственные цепочки в классических немецких компьютерных стратегиях.

Мой муж сказал, что моя «нервная система крайне нестабильна на этой неделе», и предположил, что это связано с менструальным циклом. Как можно быть таким невежественным идиотом при наличии столь высокого уровня IQ?

Ничего‑ничего. Мариш придёт и убаюкает мои беспокойные мысли. Я расскажу ей что‑нибудь нейтральное, а она сразу поймёт в чём дело, и сама переведёт разговор на важную для меня тему. Так хочется ничего не предпринимать.

Кое‑как я дождалась звонка в дверь. Открываю. Она улыбается, обнимает меня. Вдруг я слышу шаги на лестничной площадке. Сердце ухается в пятки. Нет! Только не это! …всего лишь сосед.

Мы направляемся в кухню. Я иду по коридору и честно признаюсь себе, что разочарована. Мне кажется, я хотела бы увидеть Илью. Но Мариш как всегда пришла одна. Мне хочется узнать у неё, как долго я ещё его не увижу. Моё бесстыдство уже формирует вопрос. Садимся.

Работа с таким хрупким материалом как чувства требует ювелирной аккуратности. У Мариш это получается на высшем уровне. Она так задает вопросы на откровенные темы и смотрит с таким выражением, будто ты сейчас просто собираешься рассказать ей о том, как прошёл рабочий день, а не выложить начистоту самые сокровенные ожидания и самые пугающие опасения.

Я ставлю чайник. Сейчас бы не помешало вино.

– Ну скажи мне, как вам наша дача? – Мариш вытягивается на стуле и внимательно смотрит на меня снизу вверх.

– Конечно, мне очень понравилось. Во‑первых, у вас очень красивый посёлок. Дома такие аккуратные, отремонтированные. Я вообще ни одной развалины не видела. И лес по краям. Там какой‑то особенный воздух…

– Это из‑за прудов. Они очень чистые, уже растаяли. Деревья набирают почки. Конечно, когда всё позеленеет – глаз вообще не оторвать. Ну а сам наш участок?

– Очень аккуратно. Эти дорожки из плитки – они так гармонично петляют между кустиков. И в беседке очень уютно, даже в прохладную погоду. Постройка рядом с ней, и эти скамеечки… У вас красивая кочерга для углей, – вдруг вспоминаю я. Мысль отчётливо рисует Илью, когда он помешивал угли в мангале. Чёрные и красные пятна потрескивали и выстреливали оранжевыми искрами. Он так задумчиво сощурил глаза на этом действе. И его руки… Господи! – Я подумала о том, что она хорошо бы смотрелась у камина… но у вас же его нет?

– Мы с Ильёй собираемся делать камин. И решили, что начнём с кочерги, – Мариш смеётся. – Мол, так у нас будет больше мотивации… – Мариш вдруг задумывается о чём‑то на пару мгновений. – Так трудно иногда относиться к совместным планам серьёзно. Мы всё решаем с юмором, и я не всегда понимаю, шутит он, или… действительно этого хочет. – Мариш явно сейчас думает о чём‑то более важном, чем планы на установку камина. В принципе, я могу предположить о чём. Она снова поднимает на меня глаза и улыбается. Я отмечаю, что это спонтанное чередование задумчивости и улыбки есть в них обоих. Конечно, очень любопытно узнать, что за мысль тёмной вуалью ложится на лицо в такие промежутки. Но если моя фантазия справляется с Мариш, то перед Ильёй она теряет всякую силу. – Надеюсь, Яна не очень подпортила тебе настроение?

– О, нет! Она была очень к месту, – я осекаюсь. Если бы не Яна, мы не смогли бы остаться с Ильёй вдвоём. Но я не могу сказать об этом Мариш.

– Ты не ревновала Сашу?

Я смеюсь.

– Мне бы хотелось, – хмыкаю я. – Хотя бы к Яне… Хотя бы ревновать…

Вот это! Моя любимая сцена. Мариш задумчиво опускает глаза, сжимает тоненькие пальчики по одному медленно, словно трогает струны арфы, пока кисть не сложится в кулачок. Сейчас я буквально могу представить, как на полу, сбоку от неё, в той точке, на которой сосредоточен её взгляд, пляшут идеи и мысли, перемешиваясь с воспоминаниями и правилами этикета – так она всегда формирует актуальный и откровенный вопрос. Теперь она шумно вдыхает, вскидывает брови, поднимает голову, глаза распахнуты – сейчас она его задаст. Ну, конечно, не совсем его. У нас, так скажем, ритуал. Она зайдёт издалека.

– Ты была очень грустной, когда вы приехали. И немного раздражённой. Я подумала, что, может быть, приезд к нам не стоил такой долгой дороги.

– Что ты, что ты! – мотаю головой. – Мы действительно устали. Но я была очень рада поболтать с Катей. А Саша успел пообщаться с Ильёй, и с Антоном – по‑моему, остался очень доволен.

– Да, но вы чуть было не поссорились, когда мы сидели у мангала.

– Мы так всегда разговариваем, – вздохнула я. – Каждая наша беседа – что ссора, каждое обсуждение – что спор.

– Да ладно тебе. У вас всегда были очень задорные отношения, – Мариш пытается меня успокоить. Вот именно, что были. – Если вам напряжно добираться, в следующий раз просто вежливо откажитесь, – продолжает Мариш.

– Нет, нет! – я в ужасе. Пригласите нас ещё! – Для нас это отличная возможность развеяться, – я снова грустно вздыхаю. – Проводить время вдвоём по выходным стало не‑вы‑но‑си‑мо.

– У вас кризис трёх лет? – Мариш всем своим видом пытается показать, что это нормальная ситуация в отношениях.

– Боюсь, всё гораздо хуже, – я опускаю голову. – Мне кажется, он больше не любит меня.

– С чего ты это взяла?

– Я около месяца назад обнаружила на сайте Women.ru признаки, по которым можно распознать, что мужчина тебя больше не любит. У нас всё совпало.

Мариш вздыхает.

– А ещё у нас совсем плохо с сексом – его мало, и он механический и рутинный.

– У Саши много работы… – начинает Мариш.

– У меня тоже, – отрезаю я. – Мы живём, как семейная пара с детьми в десятилетнем браке. Да и того хуже… – я вспоминаю Антона и Катю, и про себя признаю, что бывают исключения.

– Ты думаешь, у него другая? – догадывается Мариш.