В землях заката. Избранники Армагеддона

– Садимся! – напряженно сказал Сирин. – Горючего осталось на десять минут. Судя по карте, тут есть аэропорт. Если полоса будет занята, попробуем сесть на шоссе. Можно катапультироваться, но машину жалко. Как она нас сюда донесла, птичка моя!

Аэропорт оказался небольшим: аэровокзал, россыпь автомобилей на стоянке, несколько ангаров. Самолетов не видно, все словно вымерло. Взлетно‑посадочная полоса свободна. Сирин пролетел над нею, примериваясь. Потом развернулся, отлетел подальше и повернул снова. Самолет тряхнуло – это выдвинулось шасси.

– Ну, с богом! – хрипло сказал Сирин.

У Варламова чаще забилось сердце, наступил самый опасный момент полета.

Самолет пронесся над началом полосы, замелькали бетонные плиты, но колеса никак не могли коснуться их. Варламову сделалось страшно, вскоре полоса обрывалась. Вдруг его втиснуло в кресло, а остаток полосы ушел вниз.

– Пойдем на второй круг, – прохрипел Сирин. – Не сбросил вовремя скорость.

Земля отодвинулась, поворачивая под крылом. С высоты она казалась безопасной, и захотелось остаться тут, в вышине… Снова зашли на полосу. Опять понеслись бетонные плиты, и у Варламова будто оборвалось внутри – самолет рухнул вниз. Удар был так силен, что показалось – конец! Но нет, «СУ» с пронзительным визгом несся по полосе. Быстро приближался ее конец, аэродром явно не был рассчитан на прием сверхзвуковых машин.

«Разобьемся! – мелькнула паническая мысль. – Стоило лететь в такую даль…»

Рвануло вперед так, что из глаз брызнули слезы. Но ремни удержали, а краем глаза заметил позади раздувшееся красно‑белое полотно. Самолет сбавил ход и вскоре остановился. Наступила неправдоподобная тишина. Сирин манипулировал чем‑то на панели.

– Если бы не тормозные парашюты, нам хана, – сказал он. – Как только выдержали! Надо потом собрать. Хотя вряд ли еще понадобятся.

Снова зашумели турбины. Сирин подрулил к аэровокзалу и защелкал тумблерами. «СУ» смолк, теперь уже окончательно.

– Всё, приехали. – Сирин освободился от ремней и помог Варламову.

В полу открылся люк, пахнуло керосиновой гарью. Сирин ловко спустился по трапу и, прислонившись к стойке шасси, закурил.

– Интересно, тут «Беломорканал» найти можно? А то у меня последняя. – Он повертел пачку и бережно положил в карман.

Варламов стал спускаться, но на последней ступеньке ноги подвели, и он сел прямо на бетон. Сирин издал смешок, затянулся и покрутил головой.

– Никого, Евгений. Все брошено.

Варламов ухватился за трап и встал. Было тепло, они словно вернулись из осени в зенит лета. В солнечном свете нежилась зелень и стеклянные стены аэровокзала. Но разбросанные автомобили говорили, что и на эту землю пришла беда.

– Ладно, пошли, – сплюнул Сирин. – А то наедет полиция, и нас арестуют. Будем любоваться американским небом в клеточку.

Только сейчас вспомнилось, что их могут встретить враждебно. Варламов поплелся за Сирином. От названия аэропорта на фасаде сохранились только две буквы – «R» и «L». Внутри было пусто, везде лежала пыль: на диванах, телефонных аппаратах, выпотрошенных автоматах для продажи кока‑колы…

Вернулись к самолету. Сирин забрался наверх и стал передавать Варламову сумки, тяжелый ящик, полные канистры.

– Бензин, масло, аккумулятор, – буркнул он. – Вдруг найдем машину.

Варламов удивился: – Когда ты успел? Ведь времени не было!

Сирин криво усмехнулся:

– Я, Евгений, всю ночь самолет готовил. Хрен бы мы долетели без запасных баков. Хотел утром с тобой поговорить, чтобы отправился со мной переводчиком. Но тут нагрянули эти хмыри, не до разговоров стало.

– Ну и ну, – оторопело сказал Варламов. – И что тебе в Америке понадобилось?

– Потом расскажу, – голос Сирина прозвучал странно. – Ладно, давай переоденемся. Жарко.

Сняли комбинезоны. Сирин надел прихваченную одежду, а Варламов остался в тренировочном костюме, брюки и куртку забыл на базе. Хорошо, что ключи от уазика оставил в кармане куртки, а то влетело бы от отца. И тут чуть не напал истерический смех, увидит ли он отца вообще?

Сирин забросил комбинезоны в кабину, что‑то нажал. Трап поднялся, и самолет сразу стал чужим и недоступным. Сирин потоптался у машины, перенесшей их на другой континент, крякнул и пошел к вокзалу. Найдя столик почище, перекусили консервами из НЗ. Одна канистра была с водой, а в кафе Варламов отыскал пластмассовые кружки. Поев, Сирин вяло сказал:

– Отдохну, и пойдем машину искать. Может, какая заведется. Не пешком же идти.

Подняв облачко пыли, он лег на диван и сразу захрапел. Варламов сел на другой диван и стал глядеть сквозь стеклянную стену. Небо было темно‑голубое и по нему плыли облака, похожие на причудливые шахматные фигуры. День обещал быть жарким, Варламов не привык к таким. Он встал и снял трубку раскуроченного телефона‑автомата – мертвая тишина. Вышел наружу, приостановился от яркого света и зашагал к зарослям. По пути миновал несколько автомобилей. Все были грязные и на спущенных шинах, наверное их бросили давным‑давно.

Бетон кончился, путь преградили зеленые заросли. Они поднимались выше головы, на стеблях торчали какие‑то наросты. Вспомнились рассказы матери о родительской ферме, похоже это была кукуруза. Никогда ее не пробовал, но срывать початок не хотелось, все были деформированы: одни грозили бурыми култышками, другие скрючились, словно тяжелобольные. В глубине зарослей сгущалась тьма, и оттуда веяло неопределенной угрозой – верный признак, что они в Лимбе.

Темнота притягивала, вызывая странное томление. Захотелось войти в заросли и бездумно уходить все глубже, чувствуя на лице прохладу, растворяясь в зеленом сумраке… Варламов очнулся, стоя на коленях, зарывшись пальцами в неприятно теплую землю. К лицу тянулись острия нескольких листьев, и Варламов отпрянул, будто увидев змею. Надо же, едва не поддался черному зову! Что‑то странно притягательное таилось в Тёмных зонах, временами люди уходили в подобный сумрак, и больше их никто не видел.

Он кое‑как встал и вернулся в аэровокзал. Долго мыл руки, потом сполоснул разгоряченное лицо, профилактика не помешает. Сирин всё спал, с улыбкой на помятом лице. Варламов снова сел и стал глядеть на самолет, он стоял за стеклянной стеной как нахохлившаяся птица. Вяло текли мысли: что он будет делать в этой Америке? А вдруг выучится, сделает блестящую карьеру и вернется в Россию?..

Облака вырастали в башни, их движение походило на шествие белых ладей. Вот и первая тень накрыла аэровокзал. Сирин заворочался, спустил ноги на пол, и лицо стало озабоченным.

– Ну ладно, Евгений. Отдохнули, а теперь пора за дело. Надо искать машину.

Они вышли из аэровокзала, однако на стоянке не задержались. Сирин покачал головой:

– Эти все сгнили. Надо искать под крышей.