Вам не перезвонят

То‑то же Степан удивлялся, почему Алексей не доставал его весь день «белыми кипами» и «Сергеич будет в печали». С трудом верилось, что старший лейтенант стал объектом интереса внутренней безопасности. Его реальный преследователь наверняка действовали по наводке. И уважаемый Станислав из УСБ не случайно появился со своей выходкой на их посту, дабы запомнить их личные данные и лица. Меркулов, кажется, что‑то там говорил вчера про «тайников», которые проверяли работу сотрудников Госавтоинспекции. Здесь могли разворачиваться несколько вариантов. Первый – Степана и Алексея могли сдать их коллеги из Восточного округа, кто дежурил до этого на участках, задействованных на их гоночных состязаниях. Меркулов заверял ребят, что постовые инспекторы не в курсе личностей пилотируемых стрит‑каров – им лишь даны указания со стороны руководства, таких же Альбертов Сергеевичей, не останавливать лихачей и не ввязываться в погоню. Допустим, эта версия отпадала. Второй вариант – утечка информации. Некто из второго батальона заподозрил патрульных сотрудников Меркулова в гоночных увлечениях, и слил информацию безопасникам. Но и здесь была загвоздка – откуда предполагаемые инсайдеры узнали марки машин Алексея или Степана, учитывая, что последним было строго‑настрого запрещено публиковать фотографии и видео своих стальных лошадок? Степан и вовсе не был зарегистрирован ни в одной социальной сети, и всегда пользовался на гонках только кнопочным телефоном без камеры. Сослуживцы могли разве что устроить прямую слежку, но для этого нужно было знать адрес гаражного кооператива, который был известен только Путейко и Казначееву. Третий вариант – кто‑то из самих членов «Ночных всадников» ввел УСБшников в курс дела. Безопасники могли выследить кого‑нибудь из участников и «вежливо побеседовать» о таком интересном клубе, в котором могли участвовать сотрудники в погонах. Но опять же, гонщикам были известны лишь прозвища друг друга, имена знал только Тихон. Кто‑то из посторонних или торговцев? Вряд ли – Тихон и несколько его крепких ребят проверяли каждого на наличие любых записывающих устройств, не важно, будь то бывалый знакомый автомеханик или зритель, кто случайно проходил мимо точки сбора и решил заглянуть на шумное сборище ездоков. Тихон обязательно оповестил бы ребят, попадись он безопасникам.

Степан вспомнил про Киру. Нет, ей ни к чему было копать под своего же брата. Но может быть вполне выгодно другому члену «Ночных всадников»… Кто жжет резину на бирюзовом «БМВ». У него‑то как раз был явный мотив устроить Алексею сладкую жизнь. Но это не вязалось с тем фактом, что Акула обратился к Степану за товарищеским советом. И что так он мог подвергнуть опасности весь клуб, приходившимся ему вторым финансовым золотником.

А потому Казначеев пока склонялся к четвертой версии – тот «Мерседес» мог совершенно случайно оказаться в нужное время и в нужном месте, и никакого техосмотра действительно не было. Алексей и Степан договорились, что на следующей дневной смене обсудят этот инцидент с Меркуловым – сегодня они сдавались поздно, а начальник собирался уходить буквально за два часа до окончания их смены. А пока что – предвкушать старт завтрашней гонки.

***

К счастью, на следующий день руководство не побеспокоило Алексея и Степана внезапным звонком с требованием выйти в усиление и на другие мероприятия, которые так портили выходные постовым служащим. Отец снова убыл на суточное дежурство, мать заверила, что сегодня пораньше отпросится с работы на вечерний прием к терапевту. Говорила, что снова приняла «Ношпу», и вроде как бок весь день не болел. Из‑за всех минувших событий Казначеев решил провести этот день в спортивном зале у своего дома, а после – заняться поиском съемного жилья. В течение полутора часов просмотра страничек с предложениями на личный ночлег он пришел к выводу – о каком поиске квартиры и невесты могла идти речь, когда больше половины зарплаты уходило на расходные материалы для его «Волги», погашение долга перед банком и на повседневные расходы вроде коммуналки и еды? Можно было поспрашивать у руководства насчет предоставления комнаты в общежитии на льготных условиях. Но для лейтенанта огромное значение играло личное пространство – он не готов был делить жилплощадь с кем‑то еще, вести какую‑либо дипломатию с соседом на предмет ведения общего быта. Для его потенциальной скромной комнаты, пускай без самой базовой отделки, ключевыми факторами являлись чистота и порядок вещей. Если сожитель где‑то не помоет за собой кружку или уберет нож не в тот ящик…

Но Степана нагнетала даже не столько неприязнь к элементарному бытовому порядку своего потенциального соседа. Насколько ему известно, в общежитиях его ведомства санитарная зона обычно обустраивалась на этаже. А для него это было абсолютно неприемлемо. Что говорить о кипах бумаг с обоснованиями, заявлениями и выписками – с московской пропиской начальство лишь косо посмотрит на него, скривив рот от недоумения. Дескать, у тебя своя квартира в Москве, и ты ищешь пристанище для приезжих?

Интересно, Кира одна жила?

Со всеми этими обдумываниями Степан и не заметил, как приблизился вечер. Надо выезжать в гаражный бокс, накормить «Волгу» горючим, проверить покрышки, давление в камерах, уровень масла и закиси азота. Поскольку заправлять гоночную машину прямо на АЗС было не совсем разумно, Степану приходилось брать две стальные канистры из гаража и идти полтора километра до заправки «Лукойла». Еще машинку нужно было помыть от уличной пыли – не гоже являться на ночной праздник с неопрятным кузовом.

Вернувшись с заправки с полными канистрами бензина, он провел большую часть запланированных процедур. Вскоре в гараж приехал Алексей. Тот тоже добирался либо на метро, либо с помощью коммерческих извозчиков – у напарника хватало ума не светить своим «Рено Логан» возле их маленького убежища на Измайловской эстакаде.

От отчаяния Степан начал обдумывать и такой вариант ночевок, в котором он бы мог обустроить заднюю часть салона «Волги» каким‑нибудь матрасом и жить в гараже. Но и здесь был нюанс – такое пристанище было пригодно лишь для «Тойоты» и «Волги», а постоянные запахи масел и бензина не лучшим образом сказались бы на его здоровье. Что говорить об элементарных коммуникациях и санитарных удобствах.

– О, хорошо, ты приехал. Я ключи от замка́ куда‑то дел, не мог найти, – он подошел к своему «Бизону» и радостно воскликнул. – Это ты такой молодчинка, что по‑братски подогнал мне бенза?

– С какой это радости мне тебя бензином одаривать? – шутливо‑возмутительно ответил ему напарник. Две заполненные канистры с заправки сразу ушли в желудок «Волги».

– Вдруг тебе что перепало с пятого места, и ты решил проставиться.

Путейко взял подарочную канистру и начал ее взбалтывать. Судя по бульканью топлива, в таре было чуть больше пяти литров.

– Или это у меня с того раза осталось… Не, маловато будет. Степ, у нас же на месте бывают барыги, кто бенз толкает?

– Этих спекулянтов там, как грязи. Лучше до «Лукойла» пройдись, дешевле выйдет.

– Не, времени мало, лучше там долью…

Степану хотелось повидать сестру Алексея перед стартом. Но решил о ней не расспрашивать у своего коллеги, дабы не возбуждать у него фантазии непристойного характера. К тому же, у него пока не было желания продолжать свое маленькое расследование их непростых отношений с Акулой, пока ситуация не обретет очевидный характер.

Алексей будто прочел его мысли.

– Кира, кстати, спрашивала сегодня про тебя, мол, будешь ли снова гонять, – в голосе Путейко нельзя было не заметить нотки откровенного любопытства. – Видел бы ты ее лицо, когда я сказал, что…

– Достаточно, я понял.

В этот момент у Алексея зазвонил телефон. Степана всегда раздражал рингтон, который звучал при входящих вызовах на телефон напарника – мобильник начинал «крякать».