Вам не перезвонят

– Ни к чему создавать головную боль бухгалтерам и ждать четырех месяцев. Лучше выплатим ему сейчас. Я правильно понял, что Вы ее сын? – спросил молодой парень в красной рубашке и очках с такой же красной оправой.

– Поняли правильно.

– Ваша мама была отличным работником! Пускай и не в моем подразделении.

– Благодарю, – Степан вспомнил еще кое‑что. – Скажите, а директор не на месте?

– Который? У нас их много.

– Давай я посмотрю, – Катрин начала что‑то оживленно набирать у себя на компьютере и клацать мышкой. – Она у Ершова работала.

– Климент Иванович что ли? – парень в красной рубашке снова повернулся к Степану. – Наш директор по маркетингу. Он сейчас в отъезде. Что‑то передать ему?

Степан не стал просить парня передавать директору пламенный привет. И что он был косвенно виноват в ее смерти, не отпустив в тот день Елизавету к врачу.

Начисления обещали перевести в течение этой и следующей недели. Степан отправился в ближайший банк, на карту которого мать получала зарплату. Там сообщили, что Степану или отцу был смысл обратиться к ним по происшествии шести месяцев со дня смерти держателя счета, чтобы востребовать остатки личных накоплений, если таковые окажутся на балансе матери. При Степане кассир‑операционист разве что сделал у себя в компьютере отметку о смерти владельца и заверил лейтенанта, что ему можно было не беспокоиться о каких‑либо мошеннических операциях на ее имени.

Отлично, осталась всего одна инстанция – дирекция единого заказчика по району Измайлово Восточное, отвечавшая за жилищно‑коммунальные услуги в его доме. Дорога предстояла не близкая, а желудок Степана начал напоминать о таком важном ритуале, как обед. По сему, он заметил знакомое сетевое кафе на противоположной стороне Красной Пресни, рядом с метро Баррикадная.

И не прогадал со временем – оно как раз близилось к окончанию предложений бизнес‑ланчей. Заказывать отдельные блюда вышло бы дороже. Когда Степан сделал заказ, официант забрал меню с барной картой и умчался в сторону кухни.

Спустя какое‑то время Казначееву позвонил никто иной, как Альберт Сергеевич.

– Степка, ты там как? – поинтересовался начальник.

Казначеев ответил, что решал бумажные дела покойной матери.

– Да, здесь только набираться терпения. Хорошо, что у тебя график такой, можешь хоть в будни днем выбраться во все эти конторы. Слушай, ты сейчас один?

– Я один в кафе. А что?

Меркулов чуть сбавил громкость тона.

– Вообще, он просил не говорить тебе. Но я не могу таить секретов от своих сотрудников.

– Кто просил?

– Твой отец. Он звонил мне, спрашивал насчет Лешиной сестры. Просил в базе ее посмотреть.

Кровь будто свернувшимся сгустком скопилась в горле у Степана. На какое‑то время он не мог вымолвить и слова.

– Степка, ты здесь?

– Д‑да… И что Вы ему сказали?

– А что я ему скажу? Права выданы три года назад, ТС за гражданкой не числится, к административной или иной ответственности не привлекалась. Все. Про смерть брата говорить не стал.

Степан на это ничего не ответил. Отец начал копать под его знакомых, особенно в такие часы, когда сестре предстояло узнать (если уже не узнала) об утрате близкого человека. Очень некрасиво!

– Одного не могу понять, почему твой отец ей заинтересовался. Может, он вас где‑то вместе видел?

«Например, на похоронах своей жены», – Степан представил реакцию Меркулова на эти слова. Но обошелся лишь фразой:

– Полагаю, что ее брат был моим напарником.

– Ну, да… Это, не лезь на рожон. Сразу на батю не наезжай, что он за спиной что‑то зондирует. Просто имей в виду. А с сестрой ни в коем случае нельзя видеться. Даже звонить.

– Принял. Я Вас не выдам.

– Вот и умница. Ладно, не отвлекаю от трапезы. Бывай.

Похоже, что подозрения Казначеева‑младшего относительно маленького расследования его отца были не настолько и параноидальны. Как тут не лезть на рожон, когда за твоей спиной выходили на твоего руководителя и пытались что‑то тайно выведать о твоем окружении. Вот только отец не учел, что Меркулов не станет поощрять такие действия, пускай и ради человека, который куда выше по званию и должности. А если отцу высказать свое «фи» в лицо – тот скорее всего включит дурака, и начнет отрицать какой‑либо контакт с его начальником.

Пока Степан мысленно хаял своего отца, официант принес изумительный грибной суп с сухариками и сладкий лимонад. Что ж, отца еще успеем поругать, а сейчас – кушать суп, покуда горячий.

По аналогии с отделом ЗАГС, будний день в дирекции был довольно загруженным. Отделка интерьера конторы оставляла желать лучшего – обшарпанная штукатурка на стенах, скрученный в краях потемневший линолеум, подтрепанные скамейки в зале ожидания. Контингент заявителей – преимущественно женщины пенсионного и предпенсионного возраста. Чем еще заниматься на старости, как не ходить по жилищным конторам для перерасчета счетчиков воды?

Судя по отсутствию какого‑либо изображения на терминале выдаче талонов на электронную очередь, тот был либо сломан, либо же его только поставили и не успели подключить. Очередность определялась традиционным кличем «кто последний?». Окна со стороны сотрудников выходили на солнечную сторону, и в помещении, несмотря на открытые окна, было довольно душно. О наличии кондиционера в помещении не могло быть и речи.

Пережив томное ожидание, Степан подошел к окну и озвучил свой вопрос. Но встречное уточнение обрубило под корень смысл похода Степана в этот бюрократический притон.

– А Вы заявление в УФМС подавали?

Оказалось, чтобы вычеркнуть проживавшего из платежной квитанции, нужно было сначала подать заявление в территориальный орган Федеральной миграционной службы, и дождаться, когда те внесут у себя соответствующие правки, уведомив об этом в том числе и коммунальные службы. Ситуация осложнялась тем, что заявление о выписке умершего из квартиры мог написать только собственник жилья. Умершая при этом была в 1/3 долевой собственности – другие две трети принадлежали, соответственно, мужу и сыну. Чтобы зарегистрировать собственность пополам, нужно сначала открыть соответствующее дело у нотариуса, и получить фирменный бланк свидетельства о праве по наследству. Затем отвезти эти бумаги в Управление федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по городу Москве. И начать бюрократический круг ада по новой. Без актуальных документов жилищного учета не получится пересчитать и стоимость услуг и на электроэнергию.

В один миг Степан просто сел на покарябанную скамью и впал в ступор. Мозг категорически отказывался думать, выдавать какие‑то умозаключения, логику. Единственное осознание, которое пришло к Степану за десять минут – как страшна бюрократия в России.