Вам не перезвонят
05.06.2015 № 01–35/33548
на № от
О направлении информации
Уважаемый Андрей Семенович!
В соответствии с письмом Управления государственной инспекции безопасности дорожного движения по г. Москве в ВАО №05/0005–54 от 16.01.2020 г. направляем запрашиваемую информацию о количестве водительских удостоверений, выданных в первом экзаменационном отделении Межрайонного отдела государственной инспекции безопасности дорожного движения технического надзора и регистрационно‑экзаменационной работы № 9 по состоянию на «01» апреля 2015 года.
Заместитель начальника отдела – начальник 1 отделения – А.С. Меркулов
Исп. Казначеев С.А.
Тел.: +7 (495) 000‑00‑00
Пометки в документах Казначеев делать не разрешил. Егор выпросил у него листок и карандаш, чтобы обозначить недочеты в проектах писем. На все про все у кандидата ушло около десяти минут. В первом варианте текста письма Клыков выделил:
1. Отсутствовал пробел между знаком «№» и номером письма на второй строчке;
2. После даты в формате «ДД.ММ.ГГ» сокращение «г.» не ставилось;
3. Предлоги и союзы переносятся на следующую строку, если они завершают строку в тексте. Строка может оканчиваться только на слово;
4. В письме не указано приложение, с количеством листов и экземпляров;
5. Нестыковка дат в исходящем номере и письма, на которое ссылается Адресант.
Егора смутил еще и слишком большой отступ подписанта от основной части текста. Обычно в госорганах делали три отступа при шрифте Times New Roman и с 14‑м кеглем, с интервалом 1,15. Разметка полей в госорганах чаще встречалась в формате 2х2х2х1 см (высота‑левый край‑нижний край‑правый край).
Еще раз пробежавшись по письму, он выдохнул и протянул Казначееву листок с замечаниями и оригинал проекта.
– Я же сказал – определить наличие корректной или корректных… – старший лейтенант сделал акцент на окончаниях последних двух слов. – …Версий письма среди ТРЕХ вариантов. Хочешь сказать, ты посмотрел все три?
Клыков молча дописал в листке недочет с «газетным письмом» и начал изучать последнюю версию. На удивление, в этой версии практически все упущения из второго документа были устранены. Тема, преамбула и содержание письма были те же, с той лишь разницей, что первая фраза начиналась со слов «Во исполнение письма Управления…». Разве такая формулировка может относится к письмам? Здесь мог сработать разве что метод исключения.
Клыков решил перестраховаться, и снова взял первый вариант письма на газетной бумаге. По тексту он полностью совпадал с содержанием третьего письма, которое было со словами «Во исполнение…».
Значит, ответ очевиден. Он дописал в листике цифру «3», поставил напротив нее «+» и протянул Казначееву, сделав завершающий «тык» указательного пальца об документ.
– Что это значит? – спросил у него старший лейтенант.
– Этот вариант письма можно отдавать на подпись, – Егор протянул ему третий вариант письма.
Пробежавшись по листку Егора и третьим вариантом проекта письма, Казначеев вынес вердикт.
***
– Я же почти все верно отметил! – Егор негодовал от оценки Казначеевым его кропотливой канцелярской работы.
– В этом мире не существует дел, завершенных с грифом «почти». Только «справился» или «провалился». Тебе был задан конкретный вопрос – есть ли среди этих проектов писем корректный вариант. Ты избрал тот, что был ближе всех к правильному. Но он все равно оказался неверным.
– Почему?
– Ты не можешь начинать текст преамбулы с фразы «во исполнение…», если ссылаешься на письма, служебные записки и подобного рода запросы из других ведомств и подразделений. Это работает только в отношении организационно‑распорядительных документов – протоколов, приказов, указов и так далее. Правильное начало было во втором варианте письма, но в нем ты верно отметил ошибки. По сему ответ – нет, корректный вариант письма из этих трех отсутствует.
Парень ничего не мог на это ответить. Бывший товарищ по клубу аргументировал свою позицию более, чем исчерпывающе.
– Егор, честно, я не взял бы тебя на такую должность с текущим багажом знаний и опыта. Ты владеешь азами делопроизводства, но нам нужен человек, который уже знаком с бумажной кухней государственных органов. Тем не менее, Альберт Сергеевич что‑то увидел в тебе, чего пока не увидел я. Интересно, что именно…?
– Он набрал мне на той неделе, спросил насчет работы, предложил ставку бумагомарателя. Дескать, в канцелярию нужен помощник.
– Понятно, он подгадал момент и решил тебе позвонить… У тебя остался последний тест.
– Снова сверять бумаги? – Егор снова захлопал глазами. Во рту жутко пересыхало и хотелось пить, несмотря на включенный в кабинете кондиционер. А кулера у в кабинете старшего лейтенанта не было.
Приближалось обеденное время. Степан, как человек пунктуальный, не хотел отходить от установленного графика отдыха, который начинался строго в 12:15 и длился ровно 45 минут. За что он любил такой график – он всегда предсказуемый. Кто‑то уходил чуть раньше, кто‑то чуть позже, но в целом все сотрудники отделения придерживались одинакового промежутка времени на дневную трапезу. Для Казначеева отчет времени начинался в момент опускания дверной ручки на выходе из его кабинета.
– Я ухожу на обед через пять минут. Уйду – узнаешь.
От некогда бывшего клубного побратимства не осталось и намека. Во́рон, точнее человек, которого раньше так называли, вел себя с Егором надменно, насмешливо, категорично. Как настоящий госслужащий. Пытался даже играть в «хорошего и плохого полицейского», предлагая последние шансы в виде каких‑то тестов. И все же, Казначеев озвучивал свои недочеты без лицедейства и по делу.
Распечатав со своего компьютера небольшую кипу бумаг (порядка 7 листов), Степан вложил тепленький принт в файлик. Егору даже показалось, что Казначеев сделал чуть заметный протяжный вдох от аромата свежевыведенных чернил.
– Сорок пять минут тебе должно хватить. Вернусь к 13:00, чтобы к этому времени тест был заполнен.
«Ты хоть поешь, а я с утра даже бутерброд в рот не положил», – жаловался про себя Клыков. Завтраки сразу после пробуждения не входили в его график приема пищи – вчерашние роллы с колой оставили в желудке небольшой запас калорий, и подъем по будильнику выдался как нельзя тяжелым. Единственное, чем он успел побаловать себя перед выходом на собеседование – кружкой быстрорастворимого кофе.
