Вам не перезвонят

– Дочка сейчас третий курс оканчивает в Сеченовке, на глазного врача учится. Я тебе говорил, что ей три или четыре балла на бюджет не хватило? Вот и считай – два года учебы, и потом еще ординатура. Жена работает, но с ее достатком особо не разгуляешься. Тут еще и автошкола прибавилась… Сначала думал – зачем ей туда ходить, могу и сам научить, и права сделать можно… Потом решил, что нет, пусть ходит, обкатывает, как и все остальные. Я лучше инструкторам доплачу.

– То есть, все эти… пожертвования идут на оплату учебы и автошколы Вашей дочери?

– Практически – да. Сам видишь, мы с тобой на «Элантре» едем, а не на «Крузаке».

Что это сейчас было? Сеанс покаяния? Попытка вызвать к себе жалость? В чем‑то Меркулов был прав – он не купался в роскоши, покупал одежду и продукты в обычных магазинах. Из курортного отдыха мог позволить себе разве что два края – Краснодарский и Ставропольский.

Степан не стал дальше поддерживать разговор, поскольку до входа в кладбище для машин оставалось несколько сотен метров по прямой. За три года здесь практически ничего не поменялось, разве что исчез рекламный плакат «Автомойка. Шиномонтаж».

– Тебе не кажется, что здесь как‑то на виду у всех? Два дома жилых, столбы фонарные. Да еще и на перекрестке.

– С кем Тихон договорился, с тем и работали. Не каждый день здесь гонщики пригоняют машины на утиль…

«Элантра» подъехала впритык к зеленым воротам. Миша не оставлял без внимания технологические новшества в своем маленьком царстве. Если раньше в эти ворота приходилось стучать, то теперь здесь был установлен входной звонок. Степан вышел из машины и нажал на него.

Из‑за моросящего дождя Степан не услышал приближающиеся шаги Миши, когда он подошел к воротам. Тот отодвинул заслонку для глаз и вопросительно глянул на старшего лейтенанта.

– С тобой? – спросил смотритель.

– Да.

Миша задвинул заслонку обратно, поднял опорные штыри для ворот и отворил сезам. Ничего, раз появился звонок, то когда‑нибудь появится и система автоматического открытия ворот. Казначеев махнул Альберту, и шеф медленно заехал в периметр площадки. Смотритель автоутиля оперативно закрыл за ним ворота.

С момента последней встречи Степана и Миши внутри площадки установили дополнительные прожекторные лампы для уличного освещения. Слева от места остановки машины все также стоял крытый тент с какими‑то ящиками и накрытыми машинами, чуть дальше – вереница из боксов с автомойками, шиномонтажом, гаражами, складами из запчастей прочими обслуживающими помещениями. Вдалеке располагался тот самый крытый могильник для машин, где наверняка еще покоились останки стальных детищ «Ночных всадников». Справа же от входа располагался жилой оборудованный вагончик, где Миша коротал свободное от клиентов время.

Смотритель площадки хотел было укрыться в нем от продолжающейся мороси, но Меркулов окликнул его:

– Парниш! Постой! Подь сюда! – смотритель подошел к «Элантре» со стороны водителя. – Дружище, скажи, а где водитель этой машины?

Альберт показал в сторону припаркованной у гаражных боксов красную «Мазду RX‑7».

– Не знаю, ушел в ту сторону, – Миша показал рукой в сторону гаражных рядов.

– А как выглядел?

– Молодой парень, в очках, в сером поло с логотипом.

«Егор как раз пришел сегодня на работу в таком виде», – вспомнил Меркулов.

– С девушкой был?

– Да.

Начальник отделения поблагодарил парня и отпустил его. Пока Меркулов осматривал из «Элантры» периметр в поисках своего сотрудника, к машине вернулся Казначеев.

– Пойдемте со мной, – сказал Степан.

– Зачем?

– Кое‑что покажу.

Меркулов нехотя покинул сухое и теплое кресло водителя. Про себя он думал – если причина выхода из зоны комфорта не устроит его, Степану снова выпадет честь принимать экзамены в субботу.

– Звони ему, где он? – спросил Альберт насчет Егора.

– Абонент не доступен, – не поворачиваясь, ответил Степан.

Казначеев с Меркуловым подошли к «Мазде» и начали осматривать машину. Альберт Сергеевич зачем‑то попытался открыть ее, но машина оказалась ожидаемо заперта. Степан включил фонарь на телефоне и начал подсвечивать кузов машины. Дверные стекла были затонированы, и разглядеть что‑то внутри не представлялось возможным.

– Хочешь сказать, это она? На видео у него другая была – серая, с татуировками этими, со спойлером…

– Антикрылом, – поправил его Казначеев.

– Да хоть хвост ослиный! Степ, это другая машина, – Меркулов непроизвольно показал рукой на «японку».

Старший лейтенант справедливо парировал тем, что винил можно было легко перекрасить, показал на место спила, где раньше стояло антикрыло. В том месте не падал свет уличных фонарей, и он подсвечивал фонариком своего телефона.

– А как я определю, что он спилил тюнингованное антикрыло, а не заводское?

– Заводское монтируется по краям багажника, а не по середине.

– Ну, это ты в курсе, а не я, – Меркулов отнекивался, как ребенок.

– Хорошо, идем сюда, – Степан возбужденно подошел к правому заднему колесу «Мазды», присел на корточки и постучал пальцем по диску. – Родные диски у таких моделей в большинстве случаев идут звездообразные, тускло белого цвета. Здесь они идут ярко‑белой «паутинкой».

– И что?

Степан не сдавался – у него был припрятан еще один козырь.

– Альберт Сергеевич, у Вас какие тормоза на передних колесах?

– В смысле?

– Барабаны, диски…

– А, конечно, диски! – при этой фразе Меркулов чуть приободрился, будто дисковые тормоза были предметом экзотики в его кругах общения.

– А сзади?

– Ну…барабан. На кой мне диски сзади?

– Глядите, – Степан подсветил ярко серые колодки и керамический тормозной диск за колесом. – Зачем на обычную «Мазду» ставить тормоза, как на «Феррари»…?

Альберт не выдержал прессинга от допросов его же сотрудника и прикрикнул:

– Ты к чему это все сейчас? Намекаешь, что я тебе нап***ел!?

– Я намекаю, что машина, которую Волк должен был отправить три года назад под пресс, стоит прямо перед нами! Как так получилось, скажите мне!? Ради чего другие «всадники» пожертвовали свои тачки?