Вам не перезвонят
К сожалению, повод для встречи Степана и Станислава так и не наступил – спустя месяц возобновленное дело о гонщиках изрядно обогатилось новыми обстоятельствами и показаниями свидетелей. Однако их обоснованность не убедила суд в назначении Меркулову реально срока наказания. И вот почему:
1. Факт поборов с кандидатов в водители ожидаемо не доказали – другие сотрудники экзаменационного отделения этого не подтвердили. Аналогично и с предыдущим местом работы, где Альберт был командиром мотовзвода – обыски в кабинете начальника первого отделения экзаменационной работы и дома, а также свежие выписки из налоговой и банковских операций не выявили дорогого имущества, приобретенных сомнительным путем;
2. Фоноскопическая экспертиза не подтвердила факт принадлежности голоса Меркулову. На фоне было слишком много помех, а сам голос издалека было едва слышно;
3. Самого Кирилла Попова, равно как и его бездыханное тело, найти так и не удалось;
4. Связь Меркулова с руководством больницы также не установили. Дело о халатности Ефимцева осталось без изменений;
5. Факт покушения на Киру Путейко не подтвердился – свидетель не явилась в суд по причине вынужденного возвращения в Пермь. Из‑за утраты сына мать стала нехорошо себя чувствовать, и девушка экстренно вернулась домой, чтобы присматривать за ней, несмотря на уговоры Степана остаться и дать показания. Пообещала время от времени созваниваться со ним и давать знать о своих приездах в Москву. Егор Клыков, из‑за страха быть привлеченным к ответственности, не смог договориться со Степаном, чтобы дать признательные показания относительно его сделки с Меркуловым двухлетней давности. Следствию преподносилась история исключительно с момента прихода на должность помощника делопроизводителя отделения, пока его, бедного и нечастного, не втянули в этот заговор против преподобного Альберта Сергеевича;
6. Факт принадлежности «Мазды» Меркулову также не подтвердился. Следователи не смогли определить, откуда она вообще взялась в России – ни по VIN‑коду, ни по другим реквизитам. Что не помешало им конфисковать автомобиль как вещдок, относящегося к делу. Николай Бирюков, отец Игоря, начал выходить на Степана с неудобными вопросами на предмет возвращения машины. Степан пообещал решить вопрос в течение лета, в противном случае Николай напишет заявление в полицию на предмет незаконного изъятия имущества в так называемых «служебных целях»;
7. В завершение, у Меркулова был просто хороший адвокат и связи. Меркулов добился от суда условно‑досрочного освобождения из‑под домашнего ареста.
Таким образом, Система снова дала сбой – плохой человек вновь оказался на свободе.
И все же, нет худа без добра. Если Казначееву и не удалось нанести Меркулову бюрократический нокаут, то с нокдауном получилось однозначно – на видео, снятого Егором на утильплощадке, Меркулов чуть ли не в открытую признавался в покровительстве и сотрудничестве с «Ночными всадниками», а также бросился на человека.
Степан и его подельники однозначно бы одержали победу, если бы Альберт признался тогда на камеру в убийстве Тихона. Всего одна фраза могла определить исход майора как виновного в преступлении. И на которую так рассчитывал Степан.
Однако даже в этом случае для Меркулова наступила темная полоса в жизни – несмотря на максимально мягкий приговор, Альберту Сергеевичу предписали пожизненный запрет занимать должности в силовых структурах. Все чины, звания и должности Альберта были аннулированы. Жаль, что сейчас правоохранители не портили паспорта штампами о наличии судимости. Теперь его социальная значимость была практически сведена к нулю – он не владел никаким программным обеспечением, за спиной остался лишь узкий багаж юридических знаний, навыков деловой переписки, профессиональный и дипломатический опыт аксакала Госавтоинспекции. Он был стар, труднообучаем, не крепок здоровьем. С проверкой службой безопасности работодателя перспективные должности для него были закрыты навсегда.
Стоило ли бояться возмездия Меркулова? Кроме семьи, отношения с которой у Альберта дали трещину еще месяц назад, терять ему было нечего. Практически ничто не мешало встретить Степана поздно вечером в темном переулке, и охладить его селезенку с печенью стальным клинком. Мстительности и смекалки ему не занимать, но хватит ли у него духу?
Исход суда для Станислава Кириленко тоже обернулся неприятностями – за свое самоуправство в задержании Меркулова без какого‑либо официального предписания ему пришлось написать заявление об увольнении по собственному желанию. Тайна его дальнейшей судьбы, как полицейского «особиста», осталась за семью печатями – с тех пор он больше не общался со Степаном.
Самому же Казначееву суд не инкриминировал какого‑либо противоправного деяния за причастность к гонкам или незаконное проведение операции по захвату Меркулова. Когда Томилин вызвал Степана на Большую Косинскую улицу для ознакомления с приказом о назначении старшего лейтенанта исполняющим обязанности, он намекнул, чтобы старший лейтенант начал подыскивать себе новое место, пока подполковник будет решать кадровый вопрос. После всего, что для него сделал отец для составления компромата на Альберта, обращаться к нему за помощью было непомерно стыдно. Среди вакантных должностей Степан смог найти лишь позицию следователя в отделе внутренней безопасности района Восточного Измайлово. Несмотря на ощутимое понижение полномочий, это было куда лучше, чем лицезреть мерзкую физиономию Томилина на еженедельных планерках.
В конце июня Степан вышел по новому рабочему адресу – Нижняя Первомайская, 63А. Здесь было уже не так… просторно что ли, периметр находился в жилой застройке. Но зато было тише, и воздух немного чище. Любят же полицейские Восточного округа устраивать свои рабочие места поближе к зеленым зонам. Интерьер помещения здесь был, как бы сказал его отец, «уставший»: ремонт здесь не проводили с ельцинских времен. Стены были отделаны дешевыми пластиковыми панелями, на которых с помощью саморезов висели фотографии почетных служащих и памятки при различных внештатных ситуациях. Радовало лишь то, что руководство отдела удовлетворило основное требование Степана – свой отдельный кабинет. Не самой лучшей отделки, но и ненамного хуже, чем было в экзаменационном отделении. Предстояло также решить вопрос профпригодности новоиспеченного следователя, учитывая, что его работа теперь будет связана с совершенно другими обязанностями. Но для Степана это было ничем иным, как необходимой отметкой в личном деле.
Пока Степан рисовал в голове, как он будет обустраивать свое новое рабочее гнездышко, ему позвонил Алексей Иванович.
– Уже освоился на новом месте? – спросил отец.
– Только зашел в кабинет.
– Ясно. У меня к тебе просьба будет – пока твой новый начальник не запряг тебя заполнять бумаги, ты мне будешь нужен в субботу. По форме.
– Зачем?
– На Болотке[1] какой‑то блоггер или певец собирает митинг в поддержку то ли лесбиянок, то ли феминисток, я так и не понял. Мэр к нашему Грибенникову обратился, который главный по региону. Попросил, чтобы присмотрели за ними.
– А митинг санкционирован?
[1] Болотной площади (разг.)
