Вам не перезвонят

– Тогда на кой черт тебе такой дорогущий микрофон, если там было полно динамических? – Климкин задергал бумагами чуть ли не перед лицом Макса.

Хорошин на секунду призадумался от такого вопроса, но вскоре выдал:

– Концертные площадки закупают самые дешевые микрофоны, которые не могут передать всю чистоту и качество голоса певца, – парень сделал первый глоток пива.

– Особенно, если подносить к ним диктофон, да?

Макс начинал выходить из себя.

– Знаете что? У всех есть свой секрет, свое амплуа. Свои карты я раскрывать не собираюсь. Я понимаю, что Вы смотрите на артистов как на источник своих доходов и выгодных контрактов с концертными площадками. Для этого Вы, в конце концов, и работаете…

– Ты собрался со мной обсуждать мои доходы…?

– Нет, Ваши деньги мне неинтересны. Раз так такой подход Вас не устраивает, то либо договаривайтесь, чтобы я выступал в конце программы, либо рассматривайте только сольные концерты. Чем не решение? – Макс завершил свой ультиматум вторым, завершающим глотком пива.

Виталий пребывал в неком состоянии булькающего котла терпения, из которого вот‑вот польется кипяток. Его багровые щеки налились краской, того гляди лопнут. Но на выхлопе он выдал лишь чуть слышный истерический смешок.

– Ты что, Киркоровым себя возомнил? Или Колей Басковым? В конце программы? Братец, тебе до такого уровня еще горланить и горланить, чтобы выступать от самого себя… А до тех пор будь добр – спустись…

– Вам напомнить, как мы стали сотрудничать? Нас было трое, кто прошел отбор без каких‑либо знакомств и родственными связями с эстрадой. И Вам предложили, как Вы однажды выразились, «объедки со стола», потому что никто не мог за меня тогда поручиться…

– Я тебя понял. Завтра пришлю на твою электронку[1] копию соглашения о расторжении контракта. Разговор окончен.

Дорога до дома заняла чуть более сорока минут. На душе у Хорошина скребли кошки – не слишком ли резко он закончил разговор с Климкиным? Можно было бы пообещать, что такого казуса больше не повториться, а потом применить Acudisiac 500 в самый подходящий момент. Вероятно, это и стало его ошибкой – вместо того, чтобы поступить разумно и воздержаться от перформанса в середине концерта, он мог бы устроить любовный флешмоб, когда все эти артисты‑выскочки отправились бы на свою тусовку. С другой стороны, выступление певца так бы и осталось на уровне разогрева перед другими, более обеспеченными начинающими поп‑звездами. Сейчас с деньгами и хорошими связями на эстраде мог выступать любой – хоть хриплый, хоть без слуха. И даже необязательно было самому сочинять текст песни и музыку – за тебя это делал гострайтер[2] и саунд‑продюсер соответственно. Макс был против всего этого и хотел, чтобы его музыка вызывала только искренние эмоции, а потому тексты песен всегда сочинял сам, и трепетно следил за работой создателя музыкального сопровождения.

Виталий Климкин был обычным музыкальным менеджером, выполнявшим организационные и посреднические функции как от себя, так и от имени своих подопечных артистов. Он также решал вопросы о предоставлении Хорошину звукозаписывающей студии, где последний рождал свои будущие шедевры поп‑индустрии. В случае разрыва сотрудничества контракт обязывал менеджера прекратить использование песен исполнителя, но от этого Максу было не легче – у Климкина были и другие начинающие артисты, а у Хорошина не был даже записан полноценный альбом, чтобы продвигать его на различных площадках. За плечами было записано пока только три песни, студийные копии которых записаны на флешке. Песни записывались в двух вариациях – «минусовка» и полноценная композиция. Возможно, его творчество и рассмотрели бы где‑нибудь в караоке‑барах…

Сейчас Макса удручало даже не то, что его деловые отношения с менеджером катились в пропасть. Что ему теперь говорить матери? Наталья старалась в лишний раз не лезть и не давать советов по рабочим моментам, хотя в музыке она разбиралась не хуже своего сына. В конце концов, она работала преподавателем класса вокала в детской музыкальной школе имени Сергея Мамонтова[3]. Не самая благодарная профессия с точки зрения оплаты труда, но зато была для души – если не брать в расчет единичные разборки с истеричными родителями детей, у которых была трудная успеваемость, то учебный процесс в целом проходил не в тягость, а в радость. Именно матери Макс был обязан раскрывшемуся таланту вокалиста, путь которого он продолжал прокладывать по сей день.

Но выбор матери в пользу такой профессии был обусловлен не только из‑за любви к музыке и пению – Наталье противопоказано было находиться в стрессовом состоянии длительное время, что обычно было характерно для офисной работы. От длительных переживаний у нее возникало непреодолимое желание съесть что‑нибудь сладкое. Эти моменты особенно участились после переезда отца в Штаты в 2011 году. Дошло до того, что в один из июньских вечеров 2012 года Макс застал ее на полу без сознания. Вызвали скорую, фельдшеры госпитализировали девушку с подозрением на диабет – в последние недели у нее наблюдалась сильная жажда, слабость и головокружение. Хорошин одел ее, собрал ее вещи и поехал с ней в больницу. В памяти отложился момент, когда водитель «Газели» успел вовремя вырулить со встречного движения – в лоб летели какие‑то лихачи с разукрашенными машинами и яркими, как на стадионах, фарами. Макс в тот момент следил за дорогой, и здорово перепугался. Тогда казалось, что ему тоже нужно было готовить койку где‑нибудь в кардиологическом отделении. Благо на состоянии больной этот роковой момент не сказался, и ее успешно определили в медучреждение.

Но от пережитого испуга у Макса со временем начались другие проблемы. Которые точно не встретят поддержки у девушек.

При выписке врач назначил получать в поликлиниках препарат тресибин, инсулин зарубежного производства, разрешил умеренное употребление сладкого после ввода препарата. Весной 2014 года, из‑за геополитических потрясений, компания‑поставщик ограничила ввоз тресибина, и поликлиники стали выписывать рецепты на отечественный аналог ринсулин. Однако здесь были и свои нюансы – ринсулин не обладал такой продолжительностью действия, как его зарубежный аналог, и со сладкими лакомствами стоило быть еще осторожнее, а то и вовсе исключить.

[1] Электронная почта (разг.)

[2] Гострайтер (англ. ghostwriter) – автор, сочиняющий тексты и стихотворения для артистов

[3] Российско‑эстонский дирижер и педагог начала XX века