LIB.SU: ЭЛЕКТРОННАЯ БИБЛИОТЕКА

Вам не перезвонят

Ему вспомнился позавчерашний разговор с отцом. Глава семейства, Алексей Иванович Казначеев, был начальником Управления внутренней безопасности по Центральному административному округу Москвы. Сочетая в себе качества примерного семьянина и руководителя, он был одинаково строг как к своим подчиненным, так и к домочадцам. Началом своей службы в органах внутренней безопасности Степан был обязан именно ему. При этом факт помощи в продвижении родственников по служебной лестнице периодически выступал камнем преткновения в их приватных разговорах о становлении Степана как полноценной ячейки общества.

– Степан, тебе уже 28 лет. В твои годы мы уже были обручены с Лизой, нам от министерства выдали льготную ссуду на приобретение этой квартиры. Ты еще не присмотрел себе невесту?

Когда заходила речь о материальных достижениях своего ближайшего предка и успехах на личном фронте, кисти Степана невольно сжимались в кулаки.

– Отец, не сравнивайте успехи своего времени с настоящим. Вы жили в другую эпоху, при других обстоятельствах. Я, безусловно, благодарен Вам за руку помощи в моей карьере, но дальше я хочу сам определять, что делать со своей жизнью.

– Степан, наша страна была более могущественной в прошлом веке как раз потому, что советский народ двигался, как ты говоришь, по этому самому сценарию. А когда к власти пришли не те люди, и начали дозволять молодежи все, что им вздумается, вот тогда и началась та драма, которая длится уже больше двадцати лет. Я бы не хотел, чтобы ты шел по такой дороге, наш род следовал по пути правопорядка еще со времен императора Александра Третьего. И наши с тобой родители были уважаемыми людьми как в лихие, так и благоприятные времена.

Прадедушка Степана даже придумал собственный фамильный герб Казначеевых. За идею он взял геральдику королей средневекового Запада – сидящий в анфас в середине щита лев с короной, в правых нижних углах – рыцари, смотрящие в разные стороны с поднятым у груди мечом, клинком вверх. И все это на белом фоне треугольного остроконечного щита. Степан очень гордился родовой символикой. Но при упоминании ее отцом в качестве аргумента в определении жизненного пути сына, Казначеев начинал испытывать к ней лишь отторжение.

– Здесь я не совсем согласен с Вами. Меняются правители, меняется и политический курс властей. А с ними – идеология и благосостояние граждан. И как бы мы не пытались идти против течения…

Здесь глава семейства не выдержал, его седеющие брови насупились:

– Хватит нести околесицу! – это слово в лексиконе отца раздражало Степана больше всего. – Как бы ты не переименовывал, не переодевал и не менял жалование стража порядка, он все еще слуга народа и государства. А слуге народа положено создать такую же семью, где и муж, и жена будут из благородных кровей.

«Нет, отец. Сейчас уже далеко не так», – думал про себя Степан.

– Если ты так увлечен жизнью профессиональной, я могу помочь тебе с жизнью личной. Как раз у одного моего подчиненного дочь не замужем, немногим младше тебя…

Степан не выдержал и от возмущения встал с кожаного кресла, в котором сидел на протяжении всего этого неприятного разговора. От негодования и своих крупных размеров вся спина и бедра Казначеева‑младшего даже вспрели.

– Прекратите. Если Вас это успокоит – на следующей неделе Вы меня больше здесь не увидите, – и молча ушел из дома, игнорируя оклики отца вернуться и продолжить разговор.

***

После проведения очередной планерки и выдачи служебного оружия Степан не стал поднимать с Алексеем его исчезновения в прошедшей гонке. Вчера, по возвращению в их стойло, он не обнаружил «Тойоты» своего напарника. При попытке связаться с напарником мобильник Алексея выдавал лишь продолжительные гудки. Хорошо, что комплект ключей от гаража у них был в двух экземплярах, и Казначеев смог вернуть машину без помощи Путейко. Степану не оставалось ничего другого, как оставить машину и отправиться домой, навестив по пути аптечный пункт.

Алексей решил обсудить вчерашний заезд первым.

– Как откатал? – спросил он Степана, как ни в чем не бывало.

– Пятый, после «Гадюки», «Жеребца», «Акулы» и твоей сестренки, – нотки обиды отчетливо звучали в его словах.

– Вот гаденыш, смог третьим приехать… Молодцом, Степка, что могу сказать.

Казначееву так и резала ухо фальшь в его радости за успехи товарища.

– Что‑то я не припомню, чтобы обгонял тебя.

– Да ты, наверно, не заметил меня, я один поворот пропустил и чуть не вылетел.

– Хочешь сказать, ты в последнем круге решил прогуляться в Измайловском парке? Ты чего‑то недоговариваешь.

Старший смены на этой ничего не ответил. Осознав, что тема поднята необдуманно, он сию минуту переключился на дорожный трафик.

– Вон, смотри, «Опель» на желтый проскочил, сейчас оформим, – после чего скоропостижно взял свисток в рот и показал жезлом в сторону нарушителя.

Степан прекрасно понимал, что в своей службе Алексей действовал по принципу «наказать, нельзя предостеречь». Вопреки Правилам дорожного движения, водители могли проскакивать на «желтый» по трем причинам:

1. Им просто было плевать, и символическая тысяча рублей для них ничего не значила;

2. Пролетали на «желтый», так как в ином случае пришлось бы применить экстренное торможение, которое могло бы спровоцировать аварийную ситуацию и затор на регулируемом переходе;

3. У водителя поджимал тайминг, и каждая секунда, потерянная на стоп‑сигнале, могла стоить ему как минимум телефонного разноса от начальника или клиента.

И Алексею было все равно, какая из этих трех причин обеспечит ему первый протокол на рабочей смене.

«Опель» припарковался на том же «островке», где находились служебные мотоциклы «R1200RT» Казначеева и Путейко. Степан обратил внимание, что на заднем стекле «немца» был прилеплен восклицательный знак на желтом фоне. Значит, права получил меньше двух лет назад. Как правило, сотрудники мотоподразделений уделяли большее внимание мотоциклистам, однако это не запрещало им проявлять интерес и к автомобилистам. Да и поводов водители мотоциклов давали меньше – Степан обычно останавливал их за отсутствие шлема, либо тех, у кого за спиной сидел пассажир. Но во время их дежурства таких попадалось немного. Порой выяснялось, что владелец мотоцикла или скутера оказывался на пассажирском сиденье, а его друг без прав – за рулем. Если пассажиры были школьного возраста, то дела у нарушителей обстояли еще хуже – транспортное средство задерживалось, а с помощью ближайших патрулей на машинах Путейко отправлял горе‑ездоков в отделение.

Алексей еще не успел дойти до машины нарушителя, как тот начал высовывать из окна свои водительские права.

«Вот ты и попался, дружок», – подумал про себя Степан. Таким жестом водитель давал понять, что готов был оперативно «решить вопрос» с остановившим его инспектором. Алексей приступил к «маринованию» – пристально рассматривать водительское удостоверение, страховку, свидетельство регистрации транспортного средства, задавать уместные и неуместные вопросы: «Куда едете?», «Почему проскочили на желтый?», «А вы понимаете, что на дорогу могли вступить пешеходы?». К удивлению Степана, коллега даже начал подозревать водителя на предмет алкогольного опьянения.

«Предложи еще в баночку помочиться», – недоумевал от происходящего Степан.

TOC