Верни мою душу

Сказать, что атмосфера за столом была напряжённая – это ничего не сказать. Воздух вокруг обеденного стола, за котором мы вчетвером сидели, словно искрил. Клянусь, если бы у меня с собой была зажигалка, то я бы обязательно ей чиркнула. Просто, чтобы проверить, действительно ли рванёт. И вот интуиция вопила – рвануло бы. И ещё как!

А ведь это мы ещё только к закускам приступили. И я по сути ничего не сделала. Просто улыбалась.

Улыбалась и старалась смотреть куда угодно, только не на Андрея. Это было проблематично, так как он занял место напротив моего.

– Белое или красное? – улыбнулся мне Паша, забирая фужер.

– Полусладкое, – ответила ему, доверительно обратившись к Надежде Васильевне: – Сколько не пыталась, а так и не смогла научиться разбираться в винах. Не понимаю, как люди пьют сухое? Пупсик говорит, что я до него просто не доросла ещё. Как до оливок. Говорит, с возрастом пойму всю прелесть. Но какая прелесть может быть в этой кислятине?

– Виталик, мне вина тоже налей, пожалуйста, – протянула она в ответ, отстранённо кивнув на мои рассуждения.

– У тебя фужер целый… – начал говорить отец, но замолчал, наблюдая, как супруга залпом осушила бокал и поставила его перед мужем.

– Я до сухого доросла, если можно так выразиться, – произнесла она, переводя взгляд с меня на Пашу. – Так… Как вы познакомились?

– Серьёзно? – холодно обратился к маме Андрей. – Будем делать вид, что нам это интересно, вместо того…

– Андрей…

– Лина моя невеста, – перебил Паша брата и мать. И произнёс он это с такой интонацией, что даже я улыбаться перестала. Понятия не имела, что он умеет вот так… властно и холодно. – Нравится вам это или нет. И вы либо принимаете мой выбор. Либо…

– Либо? – повторил за ним Андрей, используя те же стальные нотки.

– Либо мы уедем. Но это ничего не изменит.

Сказав это, Паша нашёл мою руку и демонстративно её поцеловал.

– Мой пончик, – отозвалась я на ласку, потрепав его по щеке и стараясь избавиться от холодка, пробежавшего по спине. Андрей смотрел на нас с такой ненавистью, что я начала опасаться, а не кинет ли он в меня вилкой. – Но я не хочу становится яблоком раздора. Давай я просто уеду, чтобы вы не…

– Нет.

– Отличная идея! – хором с Пашей произнёс Андрей.

– Хватит, – сухо сказал глава семейства, обведя всех нас тяжёлым взглядом. – Никто никуда не поедет. Это Пашин выбор и мы его… уважаем.

Заминку услышали все. Но только я сделала вид, что не заметила её, вернув на лицо идиотскую улыбку.

– Спасибо, папа, – спокойно отозвался Паша, переключая внимание на еду. – Тебе положить салатика?

– Я после шести не ем, – ответила я ему, беря в руки фужер и откидываясь на спинку стула, доверительно сообщая присутствующим. – Винная диета. По пятьсот грамм вместо завтрака, обеда. На ужин можно литр. Я же модель. Должна следить за собой.

– Я припоминаю, – отозвалась Надежда Васильевна. – Но мне казалось, что тебе не нравилось это… занятие. Ты хотела в жизни добиться чего‑то значимого, если я правильно помню.

Как и я, она не притрагивалась к еде, задумчиво потирая пальцами ножку фужера с вином.

– Да что вы, – беззаботно отозвалась я, мысленно поражаясь её памяти и проницательности. Надо же. Запомнила. Впрочем, сейчас это ничего не меняет. – Что может быть лучше, чем изо дня в день ходить туда‑сюда под прицелом камер и жадных мужских взглядов? Это всё, о чём я мечтала с пелёнок.

Паша хрюкнул, старательно маскируя смех кашлем.

– Подавился, мой поросёночек? – я от души хлопнула друга ладонью по спине.

– Спасибо, родная, – сдавленно поблагодарил он меня, после того как по‑настоящему откашлялся. – Так гораздо лучше.

На несколько минут воцарилась тишина. Давящая, гнетущая. Как в фильмах ужасов. Этакое затишье перед появлением на экране монстра, кричащего оглушительное: «Бу!».

– Алина, а… – Надежда Васильевна очень старалась наладить за столом относительно нормальную атмосферу, но просто не знала, что сказать. – Как поживает твоя семья? Кажется, у тебя был брат?

– Сестра, – поправила я её, продолжая держать на лице улыбку. – Но это не важно. Я не общаюсь с семьёй.

– О, – маман отпила из фужера. – Это… неожиданно.

– Ожидаемо, – отвесил комментарий Андрей.

Он тоже не ел. Сидел, скрестив на груди руки и пытался прожечь во мне дыру взглядом. Или испепелить, что более верно.

– А зачем мне с ними поддерживать связь? – сказала я, глядя ему в лицо. – Денег у них нет. Связей тоже. Они никто для меня. Я решила создать новую семью. С моим любимым, – Паша улыбнулся мне, едва заметно качнув головой. – Хочешь, я буду звать тебя братом, Андрюш? Всегда мечтала о старшем братике.

– Я хочу, чтобы ты сию же секунду…

– Так… – видя, что назревает конфликт, мама братьев поспешила перевести тему. – Алина. Расскажи, как вы познакомились с Пашей. Это ведь так… невероятно. Вы родились и выросли здесь, а познакомились в столице.

– Ничего невероятного, – доверительно ответила я ей. – Я его выслеживала.

– Выслеживала?

– Зая шутит, – Паша приобнял меня, ощутимо сжав за плечо.

Перегибаю. Знаю.

Но остановиться не могу.

– Мы познакомились в парке, – начал Паша рассказывать матери, не давая мне ничего придумать. – Я как увидел её, сразу понял – это любовь. Но, конечно, пришлось завоёвывать. Лина долго не воспринимала меня всерьёз.

– И в какой же момент всё изменилось? – без особого интереса уточнила Надежда Васильевна.

– Когда я узнала про его деньги, разумеется, – успела я ответить раньше Паши.

На этот раз тишина за столом продлилась несколько секунд и нарушилась не с помощью хозяйки дома и её нового вопроса.

– С меня хватит, – заявил Андрей, резко встав и громко отставив стул в сторону, вышел из‑за стола.

– Андрей… – попыталась остановить его мама, но он её просто проигнорировал, покидая столовую.

– А вот это действительно ожидаемо, – произнёс отец семейства, пристально рассматривая меня. – Алина. Я хотел бы поговорить с тобой после ужина. Желательно наедине.

– Не стоит.

– Конечно, – одновременно с фразой Паши согласилась я на предложение.

– Алина…