Верни мою душу

– Паша, – устало повернула я на него голову. С уходом Андрея у меня словно открылось второе дыхание. Находиться здесь стало легче. Но, одновременно с этим, энтузиазм поддерживать беседу в том же духе пошёл на спад. – Твой папа скоро станет и моим. Мы почти семья. Почему мне нельзя с ним поговорить?

– Нет, поговорить можно…

– Тогда не стоит откладывать, – Виталий Петрович поднялся, выжидательно смотря на меня. – Ужин всё равно не задался. Пойдём.

– Конечно, – я поднялась, взглядом показывая Паше, что всё будет нормально.

Идя следом за главой семейства в одну из пустующих сейчас гостиных, я гадала, о чём он хочет со мной поговорить. Но реальность, как всегда, оказалась круче любых, даже самых смелых предположений.

– Сколько ты хочешь получить за то, что исчезнешь из жизни Павла навсегда? – без предисловий спросил у меня Виталий Петрович, закрывая дверь.

 

10

 

– Что? – зачем‑то переспрашиваю я, хотя и так прекрасно расслышала каждое слово.

– Давай начистоту, – Виталий Петрович устало опускается в кресло, не сводя с меня внимательного взгляда. – Я никогда не лез в жизнь своих сыновей. Но сейчас… не держи меня за идиота. Я прекрасно вижу весь твой фарс, как и понимаю его мотивы.

– Не хочу вас расстраивать, – плавно опустившись в кресло, я закинула ногу на ногу. – Но никакого фарса нет…

– Перестань, – Виталий Петрович поморщился, словно проглотил два лимона. – Сколько?

– Десять миллиардов, – усмехнулась я. – Потяните?

– Я не понимаю, – покачал он головой, впервые за время нашей беседы отводя взгляд в сторону. – Вижу же, что ты далеко не глупа. Зачем ты стравливаешь их? Хочешь отомстить Андрею?

– Отомстить? – переспросила я, не понимая, с чего такой вывод.

Хотя, стоит признать, в чём‑то Виталий Петрович был прав. Жажда мести мной и двигала. В основном. Если не считать желание помочь Пашке с Юлькой, разумеется. Но о последнем я почти не вспоминала за время ужина.

– Встречались вы, расстались, – мужчина небрежно взмахнул рукой. – Зачем ты приехала? Зачем втянула в это Павла? Что и, главное, кому, ты пытаешься доказать?

– Я втянула? – я подавилась воздухом, чуть не признав, что как раз именно Пашка меня во всё это втянул. – Когда Паша пригласил меня познакомиться с его семьёй, я понятия не имела, что это будете вы. Если бы я знала, куда еду, то…

Я замолчала, скрестив на груди руки.

– Не знала, – издевательски протянул он в ответ. – Так сильно любишь жениха, что даже не поинтересовалась именами его родителей? Не видела фотографии? Хреновая ты невеста, Алина.

– Какая есть, – рассмеялась я, услышав подобный вывод.

– Нет, – покачал головой Виталий Петрович, вторя своим выводам. – Ты прекрасно знала куда и к кому едешь. Не удивлюсь, если Павла ты действительно выслеживала, чтобы использовать.

– Какая я коварная, – не удержалась я от иронии. – То есть, любить Пашу я не могу, так по вашему?

– А ты любишь? – вопросом на вопрос ответил он. – Если бы это было правдой, ты бы не стравливала моих сыновей. Старалась бы сглаживать углы, а не вела бы себя как… – он неопределённо скривил губы. – Ты ведь и сама прекрасно понимаешь, что стравливаешь их. И продолжаешь это делать. Поэтому я в третий раз у тебя спрашиваю. Сколько ты хочешь?

– Второй раз отвечаю – десять миллиардов. Не рублей, – на полном серьёзе ответила я. – И у меня к вам встречный вопрос. Раз я так умна и коварна, то зачем мне брать у вас деньги? Не проще ли остаться с Пашей? Так я получу доступ ко всему богатству, а не к жалким отступным. Да и потом, – я мягко рассмеялась. – Если вы так дорожите сыновьями, не боитесь, что я сейчас в слезах убегу отсюда, и расскажу своему Пончику о вашем гадком предложении?

– Рассказывай, – безразлично отозвался он, добавляя чуть тише: – Значит, по‑хорошему прекратить всё это не хочешь?

– Вы мне угрожаете? – несмотря на ровный тон моего голоса, внутри что‑то неприятно дрогнуло.

– Констатирую факты, – сухо пояснил Виталий Петрович. – Если ты продолжишь играть на чувствах Павла и использовать его – я тебя уничтожу. Подниму все свои связи, выясню про тебя всё вплоть до того, в каком магазине ты покупаешь продукты. Сделаю всё, чтобы твоя карьера скатилась в никуда. Хотя, у тебя и так всё более чем посредственно, раз твоё лицо нигде не попадается на глаза. Тяжело сейчас в модельном бизнесе? Станет хуже. Поверь.

– Верю, – кивнула я, проникнувшись его тирадой. – Наводить справки не стоит. Название магазина я вам и так скажу. Что же касается карьеры… что ж. Я всё равно хотела с ней покончить после свадьбы. Главное, чтобы любимый был рядом.

– Я заблокирую все счета Павла, – равнодушно отозвался в ответ мужчина. – На что жить будешь? И где? Квартиру я тоже могу забрать.

– С милым рай и в шалаше, – назидательно протянула я. – Поживём у меня. А потом Павлик заработает для нас. Знаете, как говорят, муж – голова, а жена – шея. Вот и буду его направлять на заработки… В крайнем случае выскочу замуж за кого‑то ещё, разведусь, оттяпаю половину имущества. Вот и начальный капитал для Павлика…

– И ты что‑то будешь мне продолжать говорить про свою любовь к нему? Самой не смешно? – перебил меня Виталий Петрович. – Может решим всё это как нормальные люди? Без твоих кривляний. Послушай, – он шумно выдохнул, подняв вверх ладони, тем самым останавливая меня от ответа. – Я не знаю, что у вас тогда произошло с Андреем. Не могу сказать, что был в восторге от тебя, но… это был выбор моего сына. Не мой. И я не вмешивался. Но сейчас… – он замолчал, тщательно подбирая слова. – Я вижу, что Павлу ты действительно дорога. Но не он тебе. Поэтому прошу, Алина. Оставь его. Не играй на его чувствах. Ты всё равно в нашей семье не задержишься, а та трещина, что уже сейчас есть между ним и Андреем, будет только расти.

Мне стало… тошно. Не от отца Паши, а, как ни странно, от себя.

Да, он предложил мне деньги в начале нашего разговора. Но…

Мотивы Виталия Петровича отличались от тех, что я себе придумала.

Проблема не в том, что я, по его мнению, не подхожу им в качестве родственницы. А в том, что он мне не верит и хочет оградить сына от ошибки.

– Виталий Петрович, – прочистив горло, я медленно поднялась на ноги, отбросив в сторону всю напускную весёлость. – Я люблю Пашу. И никогда намеренно не причиню ему боль. Стравливать его с Андреем в мои планы так же не входит. Я не врала вам, когда говорила о том, что не знаю, куда именно еду. Не буду отрицать, что ваш старший сын несколько… выбил меня из колеи. Наверное, именно от неожиданности я старалась его задевать. Постараюсь впредь этого не делать.

Я говорила искренне. Пашку я действительно любила. Как друга.

Что же касалось Андрея… тут я немного кривила душой. Его мне хотелось задевать. И одновременно с этим никогда больше не видеть.