Ветреный

– Рейян?

Зашла Хавин. Вместо ответа девушка проглотила слезы и опустила глаза.

Решение приняли за нее, никто не считался с ее мнением. Ее бросило в жар.

– Я не хочу, Хавин! – отчаянно воскликнула она.

Кузина села рядом и взяла Рейян за руки, чтобы успокоить. Взглянув ей в глаза, она произнесла:

– Тише, Рейян, не кричи, пожалуйста, кто‑нибудь услышит.

– Разве не наше молчание всему виной?

Ее карие глаза были наполнены слезами, ее переполняла невыносимая боль.

– Я не хочу выходить замуж за человека, которого совершенно не знаю. Я не буду счастлива, Хавин, я чувствую это!

Девушке казалось, что земля уходит у нее из‑под ног, чувство беспомощности охватило ее. Несмотря на все протесты, люди неустанно повторяли, что со временем она привыкнет к мужу и даже сможет полюбить, но это не успокаивало, а лишь злило ее.

– Но почему? – с любопытством спросила Хавин. – Мне казалось, он тебе понравился. Твои глаза загорелись, когда ты впервые его увидела.

– Не в этом дело, – произнесла Рейян. Она никак не могла выразить свои чувства. – Дело в том, что я понятия не имею, какой он человек, не знаю, что творится в его душе. Это все равно что кинуться в омут с головой, разве нет?

– Но и узнать ты его не особо‑то стремишься, – усмехнулась Хавин. – Очевидно, он влюбился в тебя с первого взгляда. Иначе зачем ему ехать свататься со всей семьей из самого Стамбула? – скривилась она. – Я убеждена, что и он тебе понравился, хватит отрицать.

Рейян гневно нахмурилась. Не отвечая, она тихо встала с кровати и подошла к окну. Забрезжил рассвет, восходящее солнце окрасило небо в алый.

– Несколько дней назад, – пробормотала Рейян, указывая в окно, – я видела его вот на этом месте. Он смотрел прямо на меня. Прошло несколько дней, и… – Она замолчала и вздохнула. От воспоминаний сердце начинало биться так быстро, словно хотело выпрыгнуть. – Он пришел ко мне в особняк со всей своей семьей, чтобы свататься.

– Да в чем проблема‑то? – никак не могла понять Хавин. – Рейян, рано или поздно ты выйдешь замуж. Найдешь ли ты кого‑то лучше его?

– Да вот в чем проблема, Хавин, вот в чем! – отрезала Рейян. – Богатый, обеспеченный, красивый. Мечта любой женщины!

Брови Хавин взмыли вверх от непонимания и удивления.

– Так почему я?

– Так что тебе еще нужно? Я совершенно не понимаю, – сузила глаза Хавин.

– Я тоже не понимаю. – Рейян скрестила руки, не отрывая глаз от окна. – Зачем такому, как он, понадобилась я?

Хавин же все виделось куда более радужно. Ей едва исполнилось семнадцать, и в силу возраста она была смелой и отчаянной. Как бы ни старалась Рейян, она так и не смогла ничего объяснить кузине.

– Почему ты так принижаешь себя? – удивилась Хавин, затем, улыбнувшись, добавила: – Как его могла не поразить твоя красота?

– В мире полно красивых женщин, так почему же я? – вновь спросила Рейян.

– Ты в своем уме? – возмутилась Хавин. – На твою долю выпала любовь, как в сказке! Да тысячи девушек мечтали бы оказаться на твоем месте! Они без всяких вопросов и возражений вышли бы замуж! А ты все твердишь: «Я буду несчастна, я не хочу!»

Рейян злилась все сильнее. Хавин и не пыталась ее понять. От злости она совсем теряла самообладание.

– Заткнись, Хавин! – вырвалось у нее.

Она не могла перестать злиться и на отца, который заварил всю эту кашу.

– Знаешь что, Хавин? – прищурившись, скорбно вымолвила девушка. – Если бы я была ему родной дочерью, он бы не вышвырнул меня из этого дома, как паршивого котенка. – Голос Рейян задрожал от душивших ее слез. – Отец никогда не любил меня. Он всегда так ждал, когда я, наконец, выйду замуж и отправлюсь ко всем чертям! Вот чего он на самом деле хочет.

Хавин вскочила, нахмурившись. Ее прежнее благодушие улетучилось.

– Не смей так обесценивать дядю, Рейян. Все эти годы он заменял тебе отца, относился к тебе как к родной дочери. – Она резко замолчала, заметив ярость Рейян.

– Я никогда не видела даже намека на доброту в его глазах, Хавин! – кричала девушка, не в силах больше сдерживаться. – Хотя откуда тебе знать? – горько усмехнулась Рейян, глядя кузине в глаза. – Ты – родная дочь, не приемная. Это не к тебе относились как к пустому месту. Не ты была маленькой девочкой с израненной душой, которую игнорировал отец. Разве папа когда‑нибудь гладил меня по голове? Разве он обнимал меня когда‑то, как твой отец обнимал тебя? Я росла, не зная любви! Пойми же, Хавин, этот человек ненавидит меня!

Хавин почувствовала себя застигнутой врасплох. Она понятия не имела, что Рейян переполняло столько горечи и обиды. Или она несла всю эту чушь лишь от злобы?

– Не говори ерунды, Рейян, особенно от злости. Все всегда относились к тебе как к родной. Разве я когда‑нибудь указывала тебе, что ты – не дочь моего дяди? Ни мама, ни отец, ни брат, ни дядя… Разве мы когда‑нибудь говорили тебе что‑то плохое?

Рейян не желала слышать эти слова. Речь Хавин не успокаивала, наоборот, злила еще больше. Она сыпала соль на кровоточащую рану, причиняя невыносимую боль. Чувствуя, что сейчас они лишь сильнее поссорятся, Рейян подошла к двери и, взглянув на Хавин, выпалила:

– Убирайся из моей комнаты. Оставь меня в покое.

– Хорошо, – уходя, промолвила Хавин.

Если бы она задержалась еще хоть на одну минуту, Рейян окончательно разбила бы ей сердце. Рейян потянулась, чтобы закрыть дверь за сестрой, но вдруг заметила Азата, старшего брата Хавин. Он наблюдал за ними у лестницы, опираясь на перила, но когда их взгляды встретились, Азат развернулся и ушел. Рейян, громко хлопнув дверью, подошла к кровати. Все ее тревоги были напрасны. Она тщетно пыталась противиться судьбе, как олененок, стремящийся вырваться из хватки охотника. Ее никто не слушал и не понимал. Обиды на отца она не испытывала, ведь Хазар Шаноглу все равно не любил и свою дочь. Рейян ранило поведение матери, которая могла бы возразить мужу, воспротивиться этой свадьбе, но не сделала ничего. Как же Рейян хотелось хоть на одно мгновение избавиться от терзающих ее мыслей, душившего кома в горле, вздохнуть с облегчением! Но не все возможно… В глазах окружающих приемный отец идеально исполнял свой долг и был с ней добр. Для Рейян же все происходящее открывалось в ином свете. Он никогда не гладил ее по голове, не смотрел на нее с нежностью. Отношение отца к ней и ее брату Бедирхану было очевидным для них. Дрожа всем телом, девушка легла на кровать и зарылась лицом в подушку. Она никак не могла проглотить ком в горле. Если бы только Рейян могла плакать, ей стало бы значительно легче! Но слез не было. Она была не из тех, кто плачет. Рейян держала эмоции в себе, испытывая нестерпимую боль.