Вихрь переправ

– Ворон? Ворон говорил с тобой? А может, у тебя просто шарики за ролики заехали и ты тю‑тю? – Нил повертел указательным пальцем у виска.

– Зря, зря ты им всё рассказал, – с упрёком высказался Гамаюн, естественно, остальные услышали хриплые вскрики птицы. – Надо было тихо уходить. Теперь ты их всполошил, и раскрылся перед Спящими. Это плохо, плохо. Дьявол Всезрящий!

– Прошу не сейчас! Ты только мешаешь.

Матфей нервно махнул рукой, он не был уверен, правильно ли его поймут все, ведь он отмахивался от себя, а не от кого‑то конкретного. Как бы было замечательно только пожелать, и взмахом руки прогнать от себя все напасти, будто ты волшебник какой, а не неудачник‑всеслух. Удивительно, но как никогда, бравый забияка Рарог молчал и изображал из себя дохлую саламандру в кармане его сумки, а Сеера и вовсе заделалась немым истуканом где‑то под столом, в тени невнимания к собственной персоне. Вот вам и поддержка от прислужников.

Повисла секундная пауза‑заминка. От неё ему стало ещё хуже, неуютнее, холоднее. Но он набрался сил и продолжил:

– Если бы. Всё намного хуже. Дело в том, Нил, даже не знаю, как это лучше сказать, но люди в привычном своём понимании не люди, а демоны. А демоны – это людины. И демоны делятся на Спящих – тех, кто пребывает в неведении до своего двадцати двухлетия, и Проснувшихся, чьё сознание будят прислужники.

– Ты в это веришь, Маф? Только честно, ты веришь тому, что говоришь? Это же бред.

– Это правда, Нил, – на этот раз слово взял Виктор. – Тебе не положено всё это знать. Но ты бы узнал обязательно в свой день рождения. Прислужник выбирает господина и заключает с ним договор пожизненно.

– Но он мог и не узнать, – тут же добавил Эрик. – Его могли бы не выбрать, и он остался бы на всю жизнь Спящим и ни черта ничего бы обо всём этом не узнал.

– Что за чушь вы тут несёте? – раздражённо пробурчал Нил. Его взгляд озадачено и даже несколько затравлено бегал по лицам друзей в надежде различить искорку затянувшейся шутки. – Вы меня разыгрываете. Признайтесь. Это всё розыгрыш.

– Нет, Блонд. Это не розыгрыш и не прикол, – уверял его Матфей. – Ещё есть праведники и вурдалаки. Кстати, из‑за первых я и уношу ноги из Горниц.

– Они тебя выследили? – серьёзно встревожился Эрик. – Но как?

– У этих козлов везде уши, – угрюмо и с внезапной злостью выговорил Виктор. – Ты прав, тебе срочно нужно валить отсюда.

– Столкнулся сегодня лицом к лицу с одним из них, – пояснил Матфей. – Серый неприятный тип с совой. Не знаю даже кто из них противнеё – этот тип или его птица.

– Кто такие эти праведники, Фей? – с тревогой в голосе обратилась к нему Юна.

Девушка давно отставила свою едва начатую чашку и сильно, до белизны стиснула пальцы в кулаки, так крепко, что кожа ныла под вонзившимися в неё ноготками.

– Это хрен‑знает‑какая организация по истреблению вурдалаков и других неблагонадёжных элементов, Ласточка, – ответил за Матфея Эрик. – И от них очень трудно спрятаться.

– А кто такие вурдалаки?

– Это демоны‑наркоши, употребляющие, исключительно, демонскую кровушку.

– Что за бред! – вновь вспыхнул Нил. – Ну какие ещё упыри и праведники? Это попахивает игрой, квестом.

– Нил, я видела книги, это правда, – поделилась Юна с недоверчивым другом. – Покажи их ему, Фей. Тогда он поверит.

– Не могу, я обещал Гамаюну.

– Не смей, молодой человек!

– Но всё же…

– Ребят, хватит, – прервал гомон за столом Виктор. Он тяжело грохнул увесистой ладонью о столешницу, отчего все вздрогнули, даже неподвижный Рарог, и смолкли. – Какая разница, кто и во что верит или не верит. Сейчас на кону жизнь нашего друга. Он нас позвал, чтоб проститься и скорее всего навсегда. Не будем тратить его время и просто пожелаем ему благополучного пути и чтоб эти выродки не добрались до него и его близких.

– Они, кажется, взяли моего отца, – Матфей вспомнил разговор с матерью. – Утром за ним приехала подозрительная машина и увезла якобы в морг на опознание напарника.

– Думаю, что пока ты им не попадёшься в руки, они перестрахуются и не причинят твоему отцу вреда, – холодно выдавил Эрик. – Но гарантий нет. Это праведники.

– Если есть хоть ничтожный шанс спасти родителей, я им воспользуюсь, – понимающе откликнулся Матфей. – Мне пора.

– Ты налегке? Без вещей? – удивилась Юна.

– Я прихватил конверт с родительским подарком, – спокойно заверил её юноша. – Он во внутреннем кармане куртки. Плюс мои накопления, да и мама кое‑что прибавила. Денег хватит на первое время. Должно хватить.

– А потом? Если это затянется надолго? Что тогда?

– Придумаю. Я же не один. Со мною трое помощников.

 

11. Потери и расставания. Новая сделка на крови

 

Так запросто они не могли распрощаться с ним у дома Юны, словно это было очередное расставание после дружеской встречи. Понимание разрыва, длительного и возможно бесконечно долгого – длиною в жизнь – ошарашило друзей Матфея, взбудоражило и опечалило. Они не решались отпустить его вот так. Работа начисто забылась. Да и о какой работе могла идти речь, когда близкий друг, товарищ, с которым каждого связывал не один год дружбы, покидал их, разрывая крепкий и надёжный круг, который уже не будет прочен как прежде.

Не сговариваясь, ребята условились проводить Матфея, пройтись с ним до автовокзала на Туевой площади, а там уже одарить друга крепкими и горькими объятиями – маленькими благословениями, единственным, чем они могли снабдить приятеля в дальнее странствие.

Шли молча, нужных слов не находилось, даже прислужники сохраняли безмолвие, будто в знак солидарности. Состояние прострации и подавленности схлынуло с Матфея, когда он осознал, что бредя бок о бок с друзьями, зашёл в Айвовый тупик. Неприятное воспоминание об обезображенном мальчугане тут же ожило, а горло отдало болезненным спазмом – напоминанием о беспомощности и смертельной слабости.

– Нам сюда, – торопливо указал Матфей в сторону Шелковичного проулка. Ему как можно скорее хотелось уйти из этого места.

– Ой, Карасу, а ты как здесь оказался? – раздался удивлённый голос Эрика.

Матфей обернулся. Он так торопился убраться прочь с Айвового тупика, что опередил провожатых на добрых пять шагов. Подле Эрика Горденова сидел на задних лапах невесть откуда возникший енот. Зверёк протянул к юноше передние лапки и когда Эрик коснулся их, легонько пожав, довольно провёл ими по мордочке, будто утираясь, а затем уставился снизу вверх чёрными глазами‑бусинками.