Внук четырех ведьм. Роман. Городское фэнтези
Лица под масками, начали светиться ярко алым светом, из их лиц вырвались вопящие оголенные без глаз души и вошли в тело новорожденной Матери‑Носительницы.
Костя видел, все это будто находился наверху. Он почувствовал, что по его руке что‑то течет. Взглянув на свою руку, он увидел, что она вся до самого локтя в крови, а перед лицом возникла орущая клыкастая пасть.
Ор резко смолк, Костя очнулся от этого непонятного ужаса, перевернулся на спину и резко достал из‑под одеяла руки.
Несколько раз сжал, разжал пальцы, посмотрел на руки. За окном еще ночь, тишина и даже ни одной машины не проехало. Он сел на кровать, крепко и широко зевнул и посмотрел в окно. Легкий ночной ветер качнул его челку.
Он закрыл глаза и попытался вспомнить сон, но все детали испарились без остатка. Вернувшись в постель лег поверх одеяла. Стало прохладно, и он быстро погрузился в сон.
Каждое утреннее пробуждение, заставляет думать, что произошедшее ночью, было не с тобой. Костя взглянул на стол, увидел на нем ключи от квартиры его бабушки.
Черт! – подумал Костя – Значит, это все не сон – Ключи от бабушкиной квартиры он приготовил ещё вечером сразу после ужина. Ключи он взял тайком.
Не то, чтобы родители ему бы запретили, пойти в пустую квартиру бабушки, нет. Хотелось избежать главного – Расспросов. Если он начнет рассказывать родителям, что было, и куда он вчера ходил, вряд ли они будут рады. Просто не поверят.
Вдруг подушка начала сдавленно гудеть. Костя сунул руку под подушку, и раздалась трель рингтона. Звонил Андрюшка.
Костя принял вызов.
– Костян! Слышь?!
– Чего тебе с утра пораньше Андрюх? – Костя зачем‑то изобразил сонный голос.
Андрюха чихнул, в трубку продолжил тараторить:
– Кость! Слышь, меня тут предки в лагерь ссылают!
– Ты уезжаешь? – спросил Костя, и весь наигранный сонный голос пролетел прочь.
– Ага! Куда там! Мне тут предки путевку в городской лагерь купили, сказали, что так дешевле, но это не сут.
– Суть вообще‑то – поправил Костя.
– Ой! Граматуй ты в меня словарь не суй! – переврал поговорку Андрей.
– Харэ. И что? Ты меня с собой за компанию зовешь?
– Нет! Просто лагерь будет в том же месте, куда тебя вчера мотало. Лагерь… – Судя по шорохам в трубке Андрей искал путевку
– Ага! Нашел, лагерь «Радуга» Короче, тема такая. Я слыхал, что там козырно в кино на халяву водят! И не хлам всякий смотреть будем.
– Ну, и?! Ты к чему ведешь‑ то?
– Народу нынче в лагере тьма‑тьмучая! Отряды большие. Я тебе кидаю месседж, когда и на что в кино идем! Ты приходишь туда чуть заранее, а потом проходишь в зал с нами уже в толпе! Сечешь? Скажи, козырно?!
– Ага! А если воспитательницы, увидят, что чужой?
– Ой! Костяной! Опять ты за свое! Короче, мое дело предложить. Думай – отрезал Андрюха и сбросил вызов.
В чем‑то Андрюшка, был и прав. Костя действительно редко на, что‑то решается. Авантюрной жилки в нем почти не было. Пройти в кино не заплатив, а используя толпу людей, или в слепой зоне супермаркета присвистнуть себе небольшой пакетик чипсов, подсечь за старшими девчонками в душевой – Все эти шалости и авантюрки были не про него.
Даже сейчас глядя на ключи от бабушкиной квартиры Костю одолевают сомнения. Прямо сейчас, можно решиться прийти в бабушкину квартиру втихаря от всех, значит сделать первый шаг к свободе. Да, это чужая просьба, но кто осудит за ее неисполнение? Первый шаг к авантюре должен быть сделан, хотя бы для себя. Может потом будет, что вспомнить?
А вот кино Костя обожал, это была его тайная страсть. Но делится, с ней было бессмысленно.
Глава 5
В детстве, когда Костя приходил к бабушке, ему казалось, что он приходит в очень старый и даже величественный как дворец дом. Высокие потолки с кучей лепнины, в центре где висела хрустальная люстра, была круглая гипсовая розетка.
Такие дома в городе все называли «Сталинки», ну или «Буржуйские» – в таких домах жили сплошь работники металлургического завода, или же творческая интеллигенция, к таким творческим людям частенько было снисходительное отношение – больше их называли бездельники, или законные алкоголики.
Если не трудишься на производстве, не растешь там как работник, значит мелкая сошка. Учителя и врачи были не в счет, они были особенные в эти профессии шли по зову души, и сердца, а на завод за заработком и хорошей квартирой в «Сталинке».
Только схалтурить на заводе было нельзя. Работа и честный труд правили людьми сильнее, чем скорое обогащение.
Чем взрослее становился Костя, тем реже он приходил к бабушке в гости. Войдя в эту квартиру сейчас, уже после ее смерти она не кажется ему такой уж большой. Дворец закончился, а вместе с ним и закончилось то самое детство.
