Ворон ворону глаз не выклюет. Том III

Виктору протянули ещё один конверт: помятый, с грязевыми разводами у края, странно было видеть столь неряшливую вещь в руках всегда утончённого Змея. Внутри оказалась фотокарточка мужчины, лысоватого, с заплетённой в косу бородкой и со взглядом прожжённого интригана. С его шеи свисал полый шарик со слишком мелкой резьбой, чтобы вышло разобрать орнамент. В Вердестте далеко не каждому позволялось носить подобное украшение. Ещё в конверте нашлись вырезки из заморских газет, кое‑где встречались даты. Лафайетт следил за всеми жизненными перипетиями Бриссо десяток лет, не меньше.

– Насчёт последнего ничего не обещаю. Сами понимаете, мне будет не до пыток, – Виктор убрал оба конверта во внутренний карман пальто, чтобы подробнее изучить в одиночестве.

– Хотя бы передайте ему мои слова: «Даже мёртвый змей убивает ядом». Этого достаточно.

– Мой друг, опять вы за своё, – вздохнул Якоб. Скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула, он всё ещё ждал хода степняка. – Не всегда сведение старых счётов может подарить душевный покой.

– Мой друг, – в тон ему откликнулся Лафайетт и медленно растянул губы в улыбке. Казалось, вот‑вот мелькнёт раздвоенный язык. – Я тронут вашим беспокойством, правда, но не утруждайтесь лишними переживаниями о моей душе.

– Ваш «личный интерес» случайно не связан с тем, что я видел в колодце? – спросил Виктор с осторожностью. Каждый Курьер по‑своему реагировал на вопросы о прошлом до Двуглавого.

– Верно. Пока я вёл дела в Вердестте, мы с Бриссо тесно сотрудничали несколько лет. Увы, однажды он решил, что выгоднее будет сдать мою команду Кругу Герцогов. Теперь он в Дарнелле, уж не знаю, какими судьбами: может, шпионит для герцогов, а может, сам пал жертвой интриг. Слишком долго я ждал шанса отомстить за друзей.

– Уверены, что убить его должен именно я?

– Я воин пера, а не меча. Бриссо умён и осторожен, его не подловить обычными способами. На приём дона Монна он явится с охраной, против которой ваши таланты будут куда эффективнее, чем мои.

– Вы же бывший пират. Я думал, в море без сабли не выжить.

– Неужели вы приняли мою команду за сборище головорезов? Мы были профессионалами, которые помогали урегулировать любые спорные ситуации. Услугами «Сизого всполоха» обожали пользоваться торговые гильдии Вердестта, мы заработали репутацию лучших исполнителей их вечных интриг.

– По мне, так головорезами вы и были, – Виктор пожал плечами.

– Как вам угодно, – Лафайетт поджал губы с таким видом, словно великодушно прощал оскорбление. – В любом случае нужен был кто‑то, кто умеет вести переговоры с ушлыми заказчиками, заключать выгодные контракты, обеспечивать команду всем необходимым. Именно таким человеком и был ваш покорный слуга. Я предпочитаю пачкать руки чернилами, иногда ядом – но не кровью.

Резкий грохот заставил всех вздрогнуть: Якоб треснул кулаком по столу с такой силой, что фигурки улетели с доски на пол. Лиховид похлопал его по плечу, приговаривая: «Да не переживай тако, зато на настоящей битве я бы не рискнул с тобой бодаться», а сам едва сдерживал ухмылочку. Его долгие раздумья над комбинацией прошли не зря.

Пока Якоб мрачно расставлял рыцарей по местам, Лафайетт предложил Виктору присоединиться к игре. Впервые Курьеры пригласили составить им компанию, но для Виктора эти люди – неизбежный придаток к силам Кэйшес, не более того.

– Забей, Лаф. У новичка оченно аристократичная задница для игр простого люда.

Лиховид заливисто смеялся, довольный своей шуткой, пока его не дёрнули за куцый хвост с такой силой, что лицо задралось кверху.

– Я не расслышал. Повтори, – Виктор давил на степняка взглядом и всё сильнее тянул за хвост, грозя его оторвать.

Лафайетт охнул: «Прекратите немедленно!» Якоб молча встал с места, готовый усмирить всех силой, если придётся, но Виктор уже разжал руку. Перепуганные глаза Лиховида ясно сказали, что намёк он понял.

До Дня основания хватало времени для тщательной подготовки к заказу. Первым делом Виктор начал появляться на вечерних лекциях в Ахеронской академии под видом слушателя. Бродил среди адептов, рассматривал статуи Квадранты и строгие геометрические узоры на стенах – раньше они помогали привести мысли в порядок, теперь же вся эта вездесущая символика стала раздражать. Помнится, София тоже кривилась от ромбов, когда оказалась под влиянием Скорбящего палача. «Геометрия – отражение непреложности законов», как пишут в учебниках. Может, именно поэтому так и хотелось внести хаос в порядок линий.

Виктор изучал академию, как хищник изучает свои угодья. Подметил, где чаще всего можно наткнуться на прислугу и адептов, а где стояла тишина даже в полдень. Самым уединённым местом оказалась крыша астрономической башни, теперь переоборудованной под оранжерею с целебными травами. Виктор пытался набиться в садовники, но адепты заявили, что помощники им нужны в куда более важных делах, а за растениями иногда присматривает старенький лектор. Ответ его полностью устроил. Запрятав свёрток за цветочными горшками, Виктор был уверен, что в ближайшие пару дней его тайник никто не раскроет.

Без напарника подготовка к убийству оказалась не такой занимательной… или скорее – без Хейда? Проверять и сравнивать не хотелось. Люди раздражали, и не только они. Фитиль, принимаемый раньше за стержень, практически догорел. Что случится, когда грянет взрыв, Виктор не задумывался. Ему стало всё равно.

В День основания Дарнелл вспомнил, кем он раньше был – жемчужиной Тормандалла, её первой столицей, с которой началось становление империи. Праздничная суета охватила улицы: город утопал в буйстве разноцветных лент, над площадями развевались флаги со скорпионами, а осень подыграла этому великолепию, щедро позолотив кроны деревьев. Музыка гремела из уличных громкоговорителей – ритмичная, как пульс праздника. Толпа подпевала, смеялась, сметала с прилавков традиционных карамельных рыбок и дешёвое вино.

В этот раз было легко затеряться в толпе: не пришлось заморачиваться ни с мундиром, ни с оружием. В цирюльне Виктору сбрили отросшую щетину и уложили волосы, после чего он завернул в первый попавшийся магазин, где ему подобрали чёрный костюм‑тройку и шерстяное пальто. Он переоделся прямо в примерочной, оставив старую одежду, как змея оставляет кожу – без сожаления.

«Хейд бы порадовался, что я наконец‑то избавился от этого пыльного мешка», – хмыкнул Виктор с долей тоски, когда посмотрел на своё отражение в витрине магазина.

Хотел он слиться с толпой, да перестарался. То и дело ловил на себе женские взгляды – долгие, игривые. Пока Виктор носил мундир, ему редко перепадало так много внимания. Наоборот: к Хранителям не боялись приближаться только те, кто нанял их для защиты.

К Ахеронской академии Виктор пришёл сильно загодя и всё равно недооценил жажду местных поглазеть на столичное светило: народ выстраивался в длинные очереди, чтобы занять лучшие места в зале. Виктор скользнул мимо толпы, желая поскорее добраться до свёртка в оранжерее, но тут что‑то зацепило его внимание. Фигура в бордовом кейпе сидела на железном заборчике чуть поодаль от академии, сгорбившись так, что накинутый на голову остроконечный капюшон скрывал лицо.

– Никто из всего табора родственников не сказал тебе, что приходить сюда – идиотская затея?

Крыс чуть не свалился с ограждения клумбы. Судя по ошарашенному виду, он не ожидал, что Виктор сможет к нему подкрасться.