Ворон ворону глаз не выклюет. Том III

– Чш‑ш, спокойно! – Гаруспик выставил перед собой ладонь, будто успокаивал дикого зверя. – В столице я держу ячейку из десяти человек. Раз в неделю они посылают нам весточку с новостями, и вдруг – тишина. Вторые сутки Дайан с Карамией пытаются узнать, что случилось, а они лучшие ищейки среди нас. Скорее всего, Левиафаны напали на убежище, как до этого – на хранительскую крепость. Если бы только Дариус объединил наши силы… – слова его прозвучали горько, как осадок на дне чашки. – Уверен, тогда с обеих сторон оказалось бы меньше жертв.

– Так в чём проблема? – процедил Виктор. – После того погрома в крепости даже Тарнетт, думаю, станет посговорчивее.

– Он никогда не согласится на встречу, пока рядом со мной Дайан. А я лучше лишусь ног, чем изгоню её.

– Вы же все служите Двуглавому. Разве сейчас не тот момент, когда можно закрыть глаза на старую вражду? Или вам обоим проще убиться об своё упрямство?

– Умерьте пыл, молодой человек, – Гаруспик шутливо погрозил пальцем. – Понимаю, тебе пришлось несладко, но и моё терпение не безгранично.

Всегда будут находиться всё новые и новые причины, почему Виктор должен подождать ещё чуть‑чуть, ещё немного – иначе ослабнет поводок, за который так удобно дёргать. Может, и правда надо рявкнуть, перевернуть здесь всё вверх дном, чтобы все поняли: с него хватит.

Очки сползли на кончик носа, когда Гаруспик слегка склонил голову. Линзы в механических глазах медленно двигались, настраивая фокус на госте. Пусть смотрит, да повнимательнее. У Виктора тоже терпения осталось немного.

– Прежде чем сломя голову кидаться за убийцей, я советую тебе привыкнуть к новым возможностям, а особенно – к их границам. Могу предложить неплохую мишень, если тебя это заинтересует, – Гаруспик положил на стол газету, которую читал до прихода Виктора. – Пока Левиафаны охотятся на нас, мы охотимся на них.

В рамке из буквенных столбцов красовалось лицо мужчины с густыми бакенбардами и вьющимися из‑под шляпы кудрями. Его поймали в момент, когда он с улыбкой подмигнул фотографу. Заголовок гласил, что знаменитый исследователь Марк Монн собирается провести в Дарнелле открытую лекцию на тему недавней экспедиции в Глотке Предтечей.

– Я его знаю. Встретил в одном из горских поселений… – и тут Виктор замолк. Монн настойчиво посылал их с Софией в гору, чтобы они увидели ледокол «Новая земля». Якобы это могло помочь отыскать логово Левиафанов. Тогда‑то полярное сияние и забрало разум его хранимой…

– Серьёзный противник, серьёзный. Марк Монн крутится в высших кругах и собирает огромные аудитории слушателей, особенно после его нашумевшей экспедиции. Единственный выживший, который чудом вернулся из опасной и таинственной Глотки Предтечей – как звучит, а?

– Вы опять собираетесь навязать мне напарника?

– А он тебе нужен?

– Нет, – хватит с Виктора потерь, лучше он будет отвечать лишь за себя.

– Твоё право. Но если понадобится помощь кого‑нибудь из наших – обращайся, – Гаруспик задумчиво качнул чашку, наблюдая, как чай скользит у края стенок. – То, что Монн хочет приехать на День основания Дарнелла, меня не на шутку беспокоит. Чует сердце – беда близко. Надеюсь, эта жертвенная овечка заинтересует и тебя, учитывая, какую роль Левиафаны сыграли в истории твоей семьи…

– Прекратите, – оборвал его Виктор. – Мне не нужен повод, чтобы убивать культистов, но моё прошлое не трогайте. У вас ничего не выйдет, кроме как меня разозлить.

Вновь колкий взгляд поверх очков.

– Прибереги свою злость для врагов, Виктор. Да смотри, сам в ней не сгори.

Раздался скрип, и в дверную щель протиснулась мордочка Дольки. Глаза‑вишенки на миг задержались на Викторе, но, стоило еноту заметить хозяина, как он трусцой побежал навстречу его объятиям. Некогда белоснежная шерсть стала пыльно‑серой, спутанной. Гаруспик тут же достал носовой платок и принялся бережно обтирать своего питомца, и тогда заметил привязанный к шее тубус: небольшой и тонкий, чуть потёртый, с красной восковой пробкой – раньше такие цепляли к лапам почтовых голубей. На лице старика вдруг расцвела улыбка: широкая, искренняя, и совсем ему не свойственная.

– Будь добр, Виктор, оставь нас с маленьким гостем наедине.

Несмотря на мягкий, словно бы извиняющийся тон, Виктора вдруг развернуло, и будто невидимая рука вытолкала его за дверь.

Старый лис, чтоб его. Знал, чем приманить. Охота на Левиафанов – отличная возможность вернуть себе рой, не идя на сделку с совестью, но как же злило, что Виктор вновь действует по чьей‑то указке. Он потёр большой палец и замер, когда поймал себя на этом.

«Может, и правда надеть какой‑нибудь перстень?» – задумался Виктор, но мотнул головой и убрал руки в карманы. Это не его привычка. Лучше не смешивать прошлые жизни в кучу.

Так он пришёл к Гаруспику за именем убийцы, а получил имя новой жертвы. Благо в квадрианскую академию пробраться будет куда проще, чем в донжон хранительской крепости. И всё же подготовиться стоило – где один Левиафан, там рядом пасётся ещё с десяток.

Уже мысленно прикидывая план действий, Виктор поднялся по виткам убежища. Он кивал Курьерам, если те встречались на пути, но не смотрел, кому именно. В общении с ними мало что изменилось. Кто относился к Виктору благосклонно – те и сейчас были ему рады, а кто недолюбливал – крутили носы от разочарования, что он прошёл Разделение. И только Диана внезапно охладела: «Умом я понимаю, что ты – не твоя бабушка. Но сердце… сердце моё кипит от воспоминаний. Смотрю на тебя и вижу свою мать. Как же она ненавидела Лихо! И меня – за то, что перестала быть её послушной “Дианочкой”. Порезы от её ножа… Моё лицо вновь горит от боли, как в ту ночь». С тех пор Виктор старался не попадаться ей на глаза. Он тоже помнил её боль. Он помнил всё, что увидел в колодце.

Едва Виктор выбрался из бункера на поверхность, как он услышал позади себя голос Кэйшес:

– Гаруспик не желает сидеть сложа руки, да только козни его против Левиафанов – ничтожны, словно комариный укус. Падёт Монн – и на его место явится дюжина ему подобных. Увы, Гаруспик и слушать меня не желает, а ведь мне ведомы слабости червей.

– Зато я тебя слушаю. Что ты можешь рассказать о Левиафанах?

Внезапно под ногами вместо бетона кондитерской фабрики оказались гранитные плиты. Свет померк, а всё пространство вокруг укутало бесконечное сиреневое полотно, по которому плыли серебристые мурены – грациозные и смертоносные. Знакомый трон из красного обсидиана величественно возвышался над Виктором, но в этот раз он пустовал. Одни бражники сидели на спинке живыми украшениями.

– Сколь много тебе ведомо о том, кем я была во плоти земной? – Кэйшес вышла из‑за левого плеча Виктора и встала рядом. Нечасто ему везло встречать женщин одного с ним роста. Как и обещала, она больше не пряталась за украденными лицами.

– Сумасшедшая беззаконница, которая заразила своим безумием остальных.