Воспоминания о будущем

Также она говорила про ветеранов. Людей уже отслуживших и побывавших на войне. В 2000 году в нашем городе оставалось 172 ветерана, прошедших Великую Отечественную. В 2010 уже 93. А к 2020 году их осталось всего девять. Всего лишь девять человек, кто своими глазами видел тот ужас войны и мог передать из уст в уста рассказ о том тяжелом времени…

Сейчас таких людей не осталось не то что в нашем городе, их нет вообще больше нигде. Больше ста лет прошло от конца войны. Люди так долго не живут… Хотелось бы мне тоже своими глазами увидеть ветеранов. Старых, почетных людей, увешанных медалями да орденами. Узнать, что они скажут о войне. У каждого, должно быть, была бы своя история, своя точка зрения на все происходящие тогда события. Послушать бы… но я не могу. Как же я завидую тем людям из прошлого, которым довелось лично встретиться с ветеранами!

Учительница перешла на рассказ о защитниках Брестской крепости. О том, как на протяжении целого месяца они не сдавались и не хотели пропускать врага. Как отважно они боролись за свою родину.

Да, война – это такое грустное и плохое событие. Будь моя воля, то войн бы вообще не было. Но даже сейчас кто‑то сражается, кто‑то погибает. Где‑то в мире точно ведутся военные действия. Я знаю. И это плохо. Сидеть здесь и размышлять о таком, когда я ничего не смогу сделать…

– Итак, кто хочет быть первым? – голос учительницы будто вывел меня из транса. Сама и не заметила, как так глубоко задумалась.

Первой была Виньетта. Она всегда была ответственной и послушной, и когда ее мама крикнула ее имя, тут же пошла к доске. Она выступила с рассказом про своего деда, начала резко и бойко. По ее словам, он был очень везучим человеком. На войне ему несказанно везло, непонятно почему. Как заговоренный. Ни пуля, ни мина его не брала. Думаю, это довольно пугающее чувство, когда бежишь рядом с солдатами – один упал, второй, десятый… А он бежал словно в броне. Защищенный чем‑то невидимым. Во время боя не должно быть никакого страха, только вперед. Таков был его девиз.

Дальше она произнесла:

– По статистике, жизнь солдата не превышает двух‑трех дней, а дальше – ранен или убит. А моего прадедушку ни разу не ранило, не контузило. Из самого пекла возвращался живым. Правда, после боя делалось страшно, не по себе как‑то становилось. И товарищей жаль. Так много их осталось на поле боя убитых и раненых. Потом он пешком прошел Эстонию и Латвию. Остался там на пять месяцев, потому что было особое задание по зачистке города. Туда и пришла долгожданная весть о победе.

Она закончила и уставилась на нас с гордым видом. Гадость.

– А как дедушку звали? – спросила классная руководительница.

– Михаил Кириллович.

Виньетта удалилась на место. Я не буду говорить обо всех историях, лучше о тех, которые мне больше всего запомнились или понравились. Ну и про свою расскажу вам. Я что, зря готовилась? Я вышла к доске. Поставила часы на стол. Отсюда была видна моя мама в кругу других родителей. Она сидела в самом углу и даже помахала мне. Я открыла фотографию прапрадедушки так, что она преобразовалась в голограмму, чтобы всем было видно, и после недолгой паузы начала говорить:

– Волею судьбы моему дедушке пришлось оказаться в осажденном Ленинграде, терпеть лишения, голод и холод. Видеть обессиливших от истощения людей, трупы погибших. Несмотря ни на что он жил обычной фронтовой жизнью, ну или старался жить. Люди в Ленинграде, превозмогая все невзгоды, работали на заводах, строили оборонительные укрепления, помогали друг другу выжить. Особенно тяжела была зима 1942 года. Как и остальные блокадные дни, но она была хуже. Сотни тысяч человек умирали от голода. Это было всем известно. Люди даже на грани смерти заботились друг о друге, помогали, делясь последними крохами еды. Дедушка был уже достаточно взрослым человеком. И как уцелевший свидетель тех событий записал в своем дневнике: «Сколько помню примеров истинной, настоящей дружбы между людьми. Только люди высочайшего чувства долга и самопожертвования могли победить и выстоять в той блокаде». Особенно он подчеркнул: «Даже в первую голодную зиму 1942 года рабочие машиностроительного завода и другие предприятия ремонтировали и создавали новые танки, минометы, боеприпасы для фронта».

Уже в июне электрокабеля проложили по дну Ладожского озера, и город получил электроэнергию, топливо, связь. Пошли трамваи, появилась вода в домах. Вот так на самом деле жили и боролись ленинградцы.

В октябре 1943 года в Ленинграде проходило комсомольское собрание, участником которого был и мой дед. Он представлял с группой однополчан 134‑й стрелковый полк 45‑й гвардейской дивизии. Главная мысль, звучавшая у всех на устах: «Умрем, но не сдадим врагу город!». Но люди, как вы понимаете, не бессмертные. Неспроста же за годы войны погибло столько миллионов человек. Перед этими воинами нам стоит низко кланяться, – я сделала жест, словно собиралась поклониться. – Мой дедушка говорил: «Не черните добрые имена солдат!». Звали его Николай Семенович. Блокадник, участник снятия блокады Ленинграда и Великой Отечественной войны.

Я закончила свой рассказ. Все взгляды: и детей, и взрослых – были обращены на меня. Кто‑то даже похлопал. Думаю, им понравилось. Я вернулась на свое место. Посмотрела на Рэкки. Она обернулась и показала мне «класс». Я неуверенно ей улыбнулась. А после меня к доске пошел Сайрам. Интересно, про что он скажет или про кого? У него ничего с собой не было, ни фото, ни листочка. Заучил все?..

– Мне рассказывал дедушка то, что ему в свою очередь говорил его отец. Пусть он и почти не воевал, но 9 мая было и остается для него великим праздником. Эта дата не столько советская, сколько всенародная. День Победы больше праздновали фронтовики. И среди них было у него много знакомых и старших товарищей. Он не любил рассказывать о боях, обстрелах и бомбежках. Это была для него словно другая жизнь, которая его, несомненно, переделала. Она приучила его к другому строю мыслей, другому самоощущению.

Там на войне все они родные, чувство повязанности, родства возникало между ними в окопах. Его друзья уверенно и красиво говорили о «великих полководцах», но не было в их рассказах ни пота и крови, ни слез по погибшим товарищам.

Дедушку приняли на войну только под самый ее конец. Но помнил он одну встречу: столкнулись солдаты в бою у железной дороги. С одной стороны наши, с другой – немцы. Стали драться врукопашную, потому что припасы были на исходе. Вдруг налетели наши истребители и давай стрелять из пулеметов. Все бросились врассыпную, а затем наземь. И вот он поднимает голову, а рядом – фашист. И он тоже смотрит на него. Они не стали бросаться друг на друга. Через пару секунд немец вскочил и бросился через насыпь к своим. Дед за всю войну так близко не видел врага в лицо.

– Он в День Победы ходил с во‑о‑т такой шишкой на лбу, – показывал руками Сайрам. – На рассвете раздалась страшная пальба. Он был в палатке, вскочил и рванул наружу от такого грохота. И тут деду навстречу, лоб в лоб, командующий. Так ударились! А командующий сквозь слезы и смеется: «Победа, Победа!». И все‑таки День Победы – это праздник. Наши родственники показали, насколько сильна человеческая натура, в каких невероятных условиях можно выстоять и победить.

– Спасибо, Сайрам, – сказала учительница. – Как звали деда‑то? Не помнишь? Хорошо, кто там дальше?

Сейчас хочу поведать историю Сио́на. Моего скромного одноклассника с белыми, на первый взгляд, словно седыми волосами. Он вышел к доске.