Воспоминания о будущем

– А ты помнишь, как мы в Полюбино ездили? Давно так, ты еще меньше была, совсем малютка‑проказница. Ягоды там собирали. Домик наш маленький с чердаком помнишь? Любила же ты туда забираться. И сидела наверху, пряталась от взрослых, пока мы тебя искали. Понатащишь туда разного хлама вроде цветка подсолнуха с гигантскими семечками, и часами скука обходила тебя стороной.

– Я… нет, не помню. Ты, должно быть, путаешь меня с кем‑то, потому что в той деревне я не была. Наверное, это была моя мама.

– Ох, совсем все в голове запуталось. Вот дожила бабка. Кстати, твоя мама здорова?

– Она в порядке, – ответила я.

Иногда с ней так трудно разговаривать. Трудно и невыносимо тяжело. За эти мысли я корю себя, мне становится неловко и противно. Но почему я должна повторять ей одно и то же по сто раз? Со временем это начинает надоедать. Порой кажется, что это все спектакль, представление, которое бабушка разыгрывает каждый день, а на самом деле она все понимает и злорадствует у нас за спиной. Словно это бабушкин тайный план: разоблачить нашу истинную сущность через такое поведение. Только дедушка живет с ней и видит ее проблемы с памятью каждый день, поэтому это точно не может быть шуткой. Как же мне мерзко на душе…

Мы дошли до перекрестка.

– Ну ладно. Я пойду домой, – придерживая тросточку, сказала она.

– Х‑хорошо.

Я обняла ее и спросила:

– Ты дойдешь до дома сама?

– Да. Я прогуляюсь немного, обойду вон этот дом, а потом твой дед меня встретит у подъезда.

– Ладно. До свидания, – я махнула ей рукой. Зеленый свет светофора загорелся, машины замедлились, а поток людей направился вперед по перекрестку. Я вместе с ними. Перейдя дорогу, я обернулась, бабушка была далеко. Я видела только ее удаляющуюся спину, пальто горчичного цвета.

«Я обязательно приду к ним еще», – подумала я и зашагала дальше.

 

Любовь бельчонка

 

Это было так давно. Я в ту пору училась в седьмом классе. Сейчас, мне кажется, что этот возраст труден и еще незрел для понимания многих вещей, но тогда, в тринадцать лет, я считала, будто знаю все на свете. Наверное, многие из моих одноклассников тоже так думали. Я хочу поведать вам эту давнюю историю из моей жизни, за которую мне очень стыдно…

В тот день стояла замечательная погодка. Несмотря на конец сентября, на улице было тепло, как летом. Чистый утренний воздух радовал многих своей свежестью, а хоть и осеннее, но жаркое солнышко дарило тепло всему городу. Его лучи озаряли все вокруг, заглядывая в окна. В одно из таких окон лучик старался пробиться очень долго потому, что голубые шторы не давали ему проскользнуть в комнату.

Но тут кто‑то с силой отодвинул шторы, и яркий свет озарил всю квадратную комнату.

– Пора вставать, Леоне! – с укором сказала Рэкки. Она стояла прямо над кроватью и смотрела на меня сверху вниз. Она была в красивой школьной одежде, которая состояла из юбки до колен и блузки с жилеткой.

Обычная комната довольно обычного подростка: на столе груда школьных принадлежностей, две или три электронные тетрадки. В другом конце комнаты стоял шкаф с одеждой, а рядом с ним стеллаж с книгами и играми.

Я неодобрительно сонливо потянулась.

– Что ты мычишь? – сдвинув брови, воскликнула Рэкки. – Где благодарность за то, что я пришла тебя будить? Хоть бы спасибо услышала!

Но я лишь повернулась на другой бок и поплотнее укуталась одеялом.

– Ты что творишь?! Тебе уже давно пора вставать! – крикнула она и с силой дернула одеяло на себя, так, что оно упало с кровати. Видимо, она этого и добивалась.

На кухне тоже кипела жизнь. Мама и папа, в отличие от меня, уже давно встали, и каждый был занят своим делом. Мама, например, собирала мне обед в школу. А папа читал утренние новости в своем прозрачном телефоне.

– Ну и ну, – проговорила мама, – Рэкки так заботится о нашей доченьке. Приходит каждое утро, чтобы встретить. А иногда и разбудить, когда она проспит. А наш ребенок совершенно этого не ценит!

– Да, – отодвинув чуть подальше от лица телефон, сказал отец. – Дорогая, только прекрати говорить «доченька». Лучше просто по имени. Ведь потом кое‑кто будет на тебя злиться.

– Ах, милый, тебе тоже пора собираться!

– Да, бегу. Только загляну к ней.

Уже сидев на кровати, а не лежав, я заметила, что дверь комнаты потихоньку отворяется. Это был папа. Он скромно заглянул в девчачью комнату (которая больше походила на комнату парня лет четырнадцати) и сказал:

– Если опоздаешь, то не получишь мороженое.

В следующую секунду дверь уже была снова закрыта. К слову, мой папа работает охранником в нашей с Рэкки школе. Он нас всегда пропускает даже без специального электронного пропуска, когда выдастся его смена. Поэтому он всегда знает, вовремя я прихожу на занятия или нет.

Из спальни стали раздаваться детские крики. Иногда можно было разобрать отдельные слова, но закрытая дверь мешала услышать все. Оно и к лучшему. Было бы так шумно в квартире! Возгласы начали усиливаться.

– Шевелись, мы опаздываем! – предупредила Рэкки.

– Знаю, просто иногда ты такая надоедливая! – сказала я, чтобы немного позлить ее.

– Чего? – неодобрительно спросила она.

Мы прошли по коридору мимо кухни в прихожую с портфелями в руках, оживленно о чем‑то споря.

– Мы уходим, – сказала Рэкки, натянув последний левый ботинок.

– Подождите, – воскликнула мама. – Обед не забудь.

Она передала мне контейнер с выпечкой и яблоком внутри, а заодно поправила волосы, которые я впопыхах криво причесала.

– Нет времени, по дороге положишь в портфель, – сказала Рэкки, буквально выталкивая меня из квартиры.

– До вечера, солнышко, – проговорила мама.

– Ага, – только и успела крикнуть я.

Дверь захлопнулась.

* * *