Воспоминания о будущем
Одноклассники обернулись. Завидев нас, все замолчали. В один момент все звуки исчезли. Наступила гробовая тишина.
– Пойдем, – прошептала я. Мию послушно засеменила в кабинет. Все смотрели только на нас. Около двадцати пар глаз уставились в нашу сторону. Учительницы в кабинете еще не было, слава богу. Быстро глянув на Рэкки, ища поддержки, я заметила, что она неловко улыбается. Нужно было их огорошить.
Освободившись от рук Мию, я живо запрыгнула на учительский стол, стоявший у доски посередине кабинета перед рядами парт. Даже не разуваясь. Одноклассники явно не ожидали такого действия, да и я сама от себя такого не ожидала. Кто‑то даже громко вскрикнул и прикрыл рот рукой.
– Послушайте, – начала я. – Времени у меня не так много, но я скажу. Да, чтоб вы знали, мне безумно стыдно, и Мию тоже, но я не собираюсь делать вид, будто ничего не случилось этим утром. Вы, все вы, просто знайте, что возникло недопонимание. Мию мы знаем недолго, около недели, но она уже успела зарекомендовать себя как хорошая, скромная девочка. Все дело в том… Просто ее с толку сбил мой пацанский вид. Она подумала, что я мальчик, и призналась мне в любви. Это не ее вина.
Мию стояла у доски и смотрела в пол, пока все одноклассники обступили учительский стол и подняли головы вверх, чтобы лучше меня видеть. Мию очень не хотелось встретиться взглядом с кем‑нибудь из класса. Скорей всего, ее единственным желанием было провалиться сквозь землю и забыть все то, что произошло этим злосчастным утром. Уже раз пять Мию пожалела, что перевелась в этот класс.
– Но теперь мы должны встать на ее сторону. Поддержать и показать, что все люди ошибаются. Мию очень стеснительная, и сама за себя она точно не постоит. Не осуждайте ее. Мы же очень дружный класс. Разве мы не примем к себе еще одного человека? – продолжала я. Стоя на учительском столе, смотря на всех сверху вниз, возможно, меня чуть‑чуть занесло от такого прилива адреналина и чувства главенства над остальными, самую малость. Я вспомнила, что занимаюсь карате, поэтому под конец я добавила:
– А кто посмеет обидеть Мию, эту крошечную и прелестную девочку, тому я самолично руку сломаю. Так и знайте.
После этой сокрушительной речи опять воцарилось молчание. Думаю, все были потрясены последней фразой и отходили от шока, не до конца понимая, что только что произошло. Однозначно их удивила моя речь и то, с какой гордостью я защищаю Мию. Сайрам даже похлопал.
Кто‑кто, а староста первая бросилась к Мию. Она что‑то лепетала и обнимала ее, жалела и успокаивала. Это было совершенно так резко и неожиданно, именно то, чего Мию никак не могла ожидать, поэтому она расплакалась.
– Не волнуйся, все совершают ошибки, мы тебя не бросим. Я на твоей стороне, – бормотала Виньетта.
– Я тоже в тебя верю, – бодро крикнула Рэкки.
– И я, – это был Кай.
– Все из‑за недопонимая.
– На ошибках учатся.
– Бедная Мию.
– Ну не плачь.
– Ты такая милая, мы никогда не позволим себе издеваться над тобой.
Бо́льшая часть одноклассников обступили ее и всячески утешали, плачущую девочку. Мне удалось добиться именно того, что я хотела. Я вселила в их сердца веру. Сайрам жестом показал мне класс, озорно улыбнувшись. Рэкки сияла и широко лыбилась, когда я посмотрела на нее.
– Эй, а где сумка моя? – спросила я ее.
– Я положила ее на твою парту.
Мне не хотелось слазить со стола. С такого прекрасного положения мне было хорошо видно мою сумку, да и весь класс, всех ребят.
«Все наладилось, и это хорошо!»
Дверь кабинета внезапно открылась, и в класс вошла учительница. А ведь точно, мы совсем забыли, что вот‑вот должны начаться занятия. Представляю, что подумала учительница, зайдя в класс за пару секунд до урока и видя, как все ребята обступили заплаканную Мию. Да еще и я стою на ее большом деревянном столе в обуви!
– Леоне, будь добра, слезь, пожалуйста, с моего рабочего места, боюсь, этот стол слишком стар и не предназначен для того, чтобы на нем стояли, – спокойно сказала она, и только. – Мию, если плохо себя чувствуешь, можешь пойти в кабинет к медсестре.
– Нет, нет, все в порядке. Мне уже лучше, – отнекивалась Мию, смахивая слезы и улыбаясь, но они все еще продолжали течь, только на этот раз от счастья.
Я быстро спрыгнула со стола и не глядя на учительницу, поспешила к своей парте. В это время загорелся сиреневый свет.
– Расходитесь по местам, начинаем урок, – проговорила учительница географии.
Все так и сделали, послушались ее приказа. Но еще целый урок продолжали показывать приободряющие знаки и жесты Мию, да так, чтобы она видела. Учительница до конца урока не понимала этого беспечного, оптимистичного настроения в классе.
«Мда, хорошее начало дня… Зато было не скучно. Можно даже сказать, что этот случай сделал мой день. Я рада, что все закончилось хорошо», – сидя за своей партой, подперев голову рукой, рассуждала я, глядя на то, как Мию постепенно оживает и учится переступать через себя.
* * *
– Леоне, Леоне, не забудь взять обед в школу! – кричала мама с кухни. Еда уже была готова и сложена в контейнер.
– Что‑то этим утром она чересчур долго возится в своей комнате, – пробурчал папа.
– Да, странно это. Скоро должна подойти Рэкки.
Через некоторое время я вышла к ним из комнаты, одарив своим присутствием. Папа, взглянув на меня, потерял дар речи. Он отложил телефон в сторону, мама перестала возиться с продуктами у стола.
– Ты… ты пойдешь сегодня в юбке? – лишь спросил он.
– Да, надо же иногда менять что‑то привычное.
Я быстренько покрутилась перед ними, демонстрируя свою красную юбку. Родители ахнули. Я не надевала ее так давно, она стала мне коротка, но не критично.
– Только это не навсегда. Я просто хочу всех удивить сегодня.
Рождение и смерть
Тайна жизни состоит в том, чтобы не испытывать чувств, которые тебе не к лицу
Оскар Уайлд
