Воспоминания о будущем
Мои щеки ненадолго покраснели, я растерялась. Черт! Я же не испытываю к Сайраму никаких романтических чувств. Что такое с моими щеками? Нет‑нет, это все мама, она застала меня врасплох своими словами. Хотя может получиться так, что это он меня лю… любит. Фуф, какое слово противное! И как мама могла подумать, что у нас что‑то есть? Он же просто мой друг. И ничего более. Зря я переживаю, в этой ситуации все очевидно. Просто мама вселила в мою голову возможный исход событий, который маловероятен в будущем.
– Тише, тебя услышат, – подойдя ближе, шептала я, пусть мы и находились в другой комнате вдали от друзей. – Сайрам – просто мой друг, не более. Ничего себе не надумывай. А теперь я пойду и поздравлю его с днем рождения.
– Да‑да, хорошо, иди. Вот, смотри, влюбится он в кого‑нибудь, не будешь завидовать? – легкая усмешка появилась на ее губах.
– Нет, я буду рада за него и пожелаю ему счастья, – и, хлопнув дверью, я повернулась в сторону кухни.
Ух, мама! Если сейчас она заводит такие разговоры, то что будет позже, к двадцати годам? Она попросит родить ей двойняшек?
Даже после моих правдивых слов я знаю, что она до сих пор считает, будто мне нравится Сайрам, ведь вокруг меня больше нет мальчишек, а с ним мы проводим целую кучу времени. Ну и пусть так думает. Это неправда! Вот пойду сейчас на кухню и решительно спрошу: нравлюсь я ему или нет. Нет! Плохая идея. Сайрам подумает, что это я к нему неровно дышу, а иначе не стала бы задавать такой прямой вопрос. Мне бы его прямолинейность и уверенность… Ну и ладно, забудем. Просто вернусь обратно как ни в чем не бывало и поздравлю друга с праздником. Ух, мама, совсем выбила меня из колеи своими расспросами. Так неловко.
– Не скучали без меня?
– Конечно, нет. «Мучили» твою кошку, – произнесла Рэкки.
– Сейчас же все будете в белой шерсти.
– Мы ее не сильно мучили. Не настолько, чтобы шерсть с нее клоками сыпалась, – пояснил Сайрам.
– Ниа, уйди отсюда, – приказала я кошке и попыталась схватить ее.
Кошка ловко извернулась на коленях у Сайрама и попыталась спрыгнуть, но мне удалось ее поймать и заключить в свои объятья.
– Иди и больше не возвращайся, от тебя слишком много шерсти, – кошка спрыгнула с моих рук на пол, недовольно вздохнула и прилегла на коврик в коридоре.
– А почему все‑таки Ниа? Странная кличка для кошки. Не находишь? – поинтересовалась Рэкки.
– Это все потому, что она вечно мяукает. Ее нежное мяуканье похоже на этот звук.
– По‑моему, совсем не похоже, – вставил Сайрам.
– Какой ты вредный, – сказала Рэкки.
– Это я‑то?
– Так, все, тост за день рождения Сайрама, – сказала я, лишь бы не началась их новая ссора.
Я встала из‑за стола и подняла стакан повыше. Теперь я глядела на них сверху вниз, на Рэкки и на Сайрама. Почему‑то именно сейчас мне вспомнился тот неловкий разговор с мамой, который меня смутил. Мне стало некомфортно находиться рядом с Сайрамом в такую минуту. Я постукала пальцами по стеклянному стакану. Мало того, я вообще не представляла, какой тост произнести. Ведь эта фраза была сказана, только чтобы остановить их бессмысленную перепалку. Не могу подобрать слова, что бы такое сказать, да чтобы не было банально? Какое глупое и смущающее положение. Нужно срочно что‑то придумать. Но что?
– Давайте выпьем за то, чтобы тебе всегда сопутствовала удача. Во всем на свете… в учебе, спорте, в любви там, еще в чем‑нибудь… Пейте!
Я быстро поднесла стакан ко рту и начала пить. Лишь бы не произнести еще чего более смущающего. Что за ерунду я сказала? Хотела же красивый праздничный тост…
Рэкки и Сайрам переглянулись, но все‑таки тоже начали пить лимонад вместе со мной. С каждой секундой лимонада в моем стакане становилось все меньше, я это понимала. Ладно. Закончу пить и помолчу. Обычно, когда я молчу, разговор подхватывает Рэкки, ее иногда заносит и она болтает без умолку долгие минуты. Пусть сейчас тоже кто‑нибудь начнет разговор, любую глупость, любую мелочь, только не спрашивайте про тост.
Я закончила пить, поставила стакан на стол и приумолкла, держа язык за зубами. Они тоже отмалчивались. Что же делать? Не выдержав воцарившегося молчания и тугого напряжения, Сайрам спросил:
– Так что там про любовь было?
– Что?
Все‑таки спросил меня! Буду молчать.
– Про любовь. Мне показалось или ты мне любви пожелала, а?
Я молчала.
– Не любви, а удачи в любви, – поправила его Рэкки.
– Почти одно и то же, – буркнул он.
– Девушку себе найди, вот и все.
– Че? Кто бы говорил, Рэкки, у самой‑то нет парня.
– Да он мне и не нужен вообще. Я и без него шикарна, – она налила себе еще лимонада из большой бутылки, а потом принялась пить по‑царски.
– Ты уже перепила. Всякую чушь несешь, – он попытался отобрать у нее стакан.
– Не‑ет, это мое питье. Не трогай, – отодвинувшись, крикнула Рэкки, изображая из себя пьяненькую девочку. – Сам‑то даже не целовался ни разу!
– А тебе какое дело? – воскликнул Сайрам, растерявшись. – Отдай стакан, я сказал. Леоне, помоги мне!
Вся эта картина выглядела настолько комично, что я рассмеялась, хотя до этого молчала как рыба. Рэкки и Сайрам обернулись в мою сторону. Я смеялась искренне и звонко. Сайрам подхватил инициативу. Мы оба весело гоготали на всю кухню.
– Что? Что смешного? – непонимающе спросила Рэкки.
Теперь все встало на круги своя. Ссора этих двоих может как и усугубить положение, так и, наоборот, разрядить обстановку. Мне было по‑настоящему весело, хоть я и не люблю, когда эти двое цапаются друг с другом. Сегодня день рождения Сайрама, и мне приятно видеть, как он веселится от души. От его подавленного настроения пару месяцев назад не осталось и следа. Сейчас он сидит с нами в комнате и смеется искренне и непритворно. Все вновь стало таким, как прежде. Но я все еще жалею, что не остановила его тогда на лестнице и крепко не обняла…
Предвкушение и волнение
Сожаление и согласие
