Воспоминания о будущем

– Это все моя вина! – воскликнула Рэкки. – Если бы я не притащила вас на эту заброшку, то ничего бы не случилось.

– Не вини себя, – прошептал Сайрам, приподнявшись на локте. – Если бы я был внимательнее и не рвался так к победе, то не провалился бы в эту чертову дырку.

– Сайрам! Рука, – воскликнула Рэкки, – твоя рука в неестественном положении.

– Сломал, наверное, – спокойно пробубнил он.

– Молчи.

Она не могла остановить слез. Хоть и вытерла свои глаза уже три раза. Все‑таки настолько сильно винила себя. А из моих глаз не вырвалось ни слезинки. Неужели я настолько бесчувственная? Каждый из нас винил себя в этой ситуации. Но уже ничего было не поделать. Или…

– Рэкки, ты говоришь, нас никто не найдет… Однако у меня есть идея. Но тебе она точно не понравится.

– Я готова на все!

– Тогда позвони своему отцу. Благодаря своим связям он найдет нас даже в такой чаще.

– Но если он узнает, что я бегаю по заброшкам, он убьет меня!

– Что важнее: это или рука Сайрама? – крича спросила я.

Она послушалась. Рэкки достала телефон и судорожно начала набирать его номер. Ее руки дрожали, буквы и цифры расплывались в глазах из‑за слез. Дальше все происходило как в тумане. Плохо помню все происходящее. Надо спросить у Рэкки, помнит она или нет.

Помню, как прилетел спасательный вертолет и забрал Сайрама, как сидела в большой черной машине, возможно полиции, сидела напротив Рэкки. Преимущественно она смотрела в окно на меняющийся за ним пейзаж. Иногда опухшими глазами смотрела на меня, я отвечала ей тем же. Наш безмолвный диалог мог продолжаться около двадцати минут. Потом меня завезли домой, а сами поехали дальше. В больницу, точно туда. Все выходные я была сама не своя. Меня грызло чувство вины. Должно быть, Сайрама и Рэкки тоже. Я лежала на кровати и подолгу прокручивала все происходящее в голове, заново переживая ситуацию, обдумывая, можно ли было поступить так, а не иначе.

В понедельник Сайрам не появился в школе. Его до сих пор держали в городской больнице. Позже я узнала от Рэкки, что он сломал левую руку (хорошо, что левую, а не правую! он правша, не смог бы писать и рисовать картинки). Кроме того, у него множество синяков и царапин по всему телу. Через пару дней в школе уже все знали, что Сайрам сломал руку, но никто не знал, как именно, кроме нас с Рэкки. Отец Рэкки оплатил лечение и гипс, ведь у матери Сайрама таких денег не было. После того как Викентий узнал, что его дочь Рэкки опять ослушалась и пошла исследовать заброшенное здание, да еще и друзей подвергла опасности, были приняты жесткие меры. Теперь ее сразу же после школы забирала черная машина с водителем на обозрение всем одноклассникам и отвозила прямо домой. Мы толком и не успевали попрощаться, как двери машины закрывались, и она уезжала. Было очень обидно. Надеюсь, ее отец однажды смилостивится. Хотя, немного зная принципиального и сурового Викентия, можно порадоваться, что он вообще не упек Рэкки под домашний арест и до конца учебного года не перевел ее на домашнее обучение. К счастью, этого не произошло. И Рэкки будет ходить оставшиеся две учебные недели в школу.

А вот Сайрам вряд ли выйдет к концу мая. После того как его выпишут из больницы, нужно будет еще отсиживаться дома какое‑то время и наблюдаться у врачей. Понимая, что до начала лета я не смогу увидеть Сайрама, мой мозг начал придумывать план действий. Нужно было узнать, когда его отпустят домой, и наведаться. Поэтому каждый день я писала ему сообщения, спрашивая: «Как здоровье? Ты еще в больнице? Когда отпустят?». Думаю, за все это время Сайраму порядком надоела моя навязчивость. Но вот однажды, спустя почти неделю после случая на заброшке, он мне написал, что его отпустили домой вчера.

Моей радости не было предела. В тот же день после школы я решила навестить его. Как только я получила сообщение и прочла его, то машинально огляделась по сторонам. Не хочу, чтобы кто‑то увидел. Особенно Рэкки. Ей я не скажу, что направлюсь к Сайраму на дом. Она и так за него чересчур сильно волнуется. Ну точно винит себя за произошедшее.

С нетерпением ждала конца уроков. Поскорей бы отправиться к Сайраму. Как я давно у него не была (за это мне очень стыдно). По моим расчетам, Рэкки сразу после школы заберет водитель. У меня получится без лишних вопросов направиться туда. Скорей бы кончились эти занятия!

* * *

– Тут вроде бы, – усомнилась я, стоя во дворе дома.

Он был довольно старой постройки, обыкновенная пятиэтажная хрущевка. Стены горчичного цвета кое‑где обшарпаны. Может, не здесь… А вдруг его мама дома? Вот же ж стыдно будет.

– Ну, была не была. Захожу.

Я зашла в подъезд, вот нужная дверь на втором этаже. Робко постучала, но так, чтобы с той стороны было слышно. После третьего стука в квартире послышалось шевеление. Сайрам открыл мне дверь.

– О, Леоне, как здорово. Заходи, – пригласил он.

Он был в порядке. И это главное. Даже в приподнятом настроении, так рад меня видеть? С тех пор как мы не виделись, кажется, прошла целая вечность. Но никто из нас за это время не успел измениться. Не считая левую руку Сайрама. Она была обтянута какой‑то черной силиконовой манжетой, фиксирующей предплечье в неподвижном состоянии.

– Странная штука. Это типа вместо гипса? – спросила я, проходя в квартиру.

Он сначала не понял, о чем я говорю, но потом с интересом и уверенностью начал показывать и рассказывать.

– Да. Эта штукенция фиксирует руку. Теперь вводят такие вместо бинта с гипсом. А жаль. Лучше бы по старинке. Я бы что‑нибудь нарисовал на нем. «Звездную ночь» Ван Гога, а?

– Было бы красиво.

Вот и славно. Я думала, Сайрам сильнее расстроится из‑за перелома. Но нет, он бодрячком.

– Проходи. Вон туда. Давно ты меня не посещала, – произнес он.

Я промолчала. Через гостиную, убранную наспех, с расправленным диваном и парой пивных банок за ним, я прошла в комнату Сайрама и буквально застыла на пороге. Я была у него не первая. До меня с ним уже беседовали две наши одноклассница: Виньетта и Рэкки.

– Мм, Рэкки?

Она ничего не ответила. Сидела на полу вместе с Виньеттой, обхватив ноги, и молчала. Боже, что они здесь делают? Что происходит? О чем сейчас подумает Сайрам, поняв, что к нему на дом нагрянули три его одноклассницы?

– Хей, девчонки, – Сайрам вальяжно шагнул в свою комнату с банкой газировки.

Для маленькой комнатки здесь явно было тесно четырем людям. Я остановила его у самого порога и отвела к стене. Буквально толкнула, случайно задев ногой составленные кучки журналов и альбомов на полу. Кстати говоря, его комната не была обвешана его рисунками. А как жаль!

– Леоне, ты чего? – спросил он, упершись в стену и расплескав немного газировки.

– Нужно поговорить. И не отпирайся, а то я тебя ударю.

Он и не собирался сопротивляться, но припугнуть его стоило. Глянув на тех двоих на полу, мы отвернулись к стене и начали шептаться.