Вредитель

– Вот скажи мне, Пит, – обратился к нему Гарри, положив окурок в пепельницу, – откуда у таких сумасшедших берутся деньги?

– Ну, почему сразу «сумасшедших»? – возразил Пит, – Старик наверняка вдовец. Или дети выросли и разъехались по миру. Вот он и увлекается на старости лет всякой чепухой… Что ещё делать богатому пожилому человеку?

– Будем надеяться, что мой папаша не затянет нас с Лили в какую‑нибудь секту, когда сравняется по возрасту с этим джентельменом, – рассмеялся Гарри. Посмотрев на часы, он тоскливо вздохнул. – Ну вот, уже полночь… Питер, я ведь обещал Лили не засиживаться. У нас завтра поездка на пикник в национальный парк, мне нужно будет утром заказать такси.

– Да ладно тебе, Гарри, останься, – начал упрашивать его Питер, – посидим ещё полчасика и разойдёмся?

– Нет, не могу, извини, Пит, – Дэвидсон отрицательно покачал головой, выложив на стол портсигар и пригоршню долларов, – Это в честь нашей встречи. Покури, если захочется, или выпей ещё.

– Вообще‑то я не курю, но спасибо. Может, когда‑нибудь и пригодится…. – ответил Питер. От алкоголя он совершенно раздобрел и сказал то, чего никогда бы не позволил себе сказать в трезвом уме: – Удачно вам провести время с Лили.

Гарри широко улыбнулся и ответил:

– Спасибо. Не расстраивайся так. Надеюсь, вы с Кэндис скоро помиритесь, – он похлопал Питера по плечу и шатающейся походкой вышел из бара, напевая что‑то из восьмидесятых.

Питер отхлебнул пива. Возвращаться домой решительно не хотелось.

Хоть он и чувствовал себя обновлённым духовно – видимо, ему давно нужна была такая вот разгрузка, в стиле его пражских посиделок с однокурсниками, – но он ещё был обижен на Кэндис. Он делал всё для неё, занимался ремонтом в их доме, ходил с ней на корпоративные ужины, а она… Художник покосился на группу мексиканцев, вяло перекидывающихся картами – «А ведь когда‑то и я хорошо умел перекидываться в покер», – подумал он и встал из‑за стола. Пит спрятал сигареты в один карман, а в другой засунул деньги, вычтя из «пачки Дэвидсона» одну купюру.

– Четыре пива на тот стол, пожалуйста, – сказал он, положив хрустящую банкноту на стол скучающему бармену. Тот кивнул и пошёл за чистыми стаканами.

Питер приблизился к мужчинам и неловко откашлялся.

– Можно с вами сыграть?

Самый здоровенный из мексиканцев с вызовом посмотрел на Питера.

– Хочешь обыграть нас, парень?

– Хочу выпить с вами, – ответил Пит и тут принесли пиво.

Мексиканцы заулыбались.

– Тогда, будь как дома, амиго! – сказал их предводитель и рыгнул.

Они загремели кружками, сделав четыре добрых глотка. Несколько минут за столом раздавалось лишь сосредоточенное сопение взрослых мужчин. Который раз за этот вечер, Питер потянулся вытирать усы от пены. Остальные мужчины тоже закончили сопеть и вопросительно посмотрели на Уильямса.

– Во что играть будем, амиго?

– Покер, – не задумываясь ответил Питер и положил на стол деньги, оставленные Гарри. – Столько хватит для игры?

– Конечно, – ответил здоровяк. – Парни, ну‑ка показывайте, что у вас есть.

На стол быстро посыпались мятые банкноты и покатились ржавые центы.

– Учти, жуликов мы не любим, – серьёзно сказал главарь Питеру и кровожадно улыбнулся. – Лучше тебе играть по‑честному, а иначе пеняй на себя…

Питер кивнул и взял в руки карты. Первый раз за два года брака с Кэндис Уильямс художник играл в карты – да не просто играл, а с опасными незнакомцами, чьи деньги на столе – наверняка украдены у порядочных людей. Глубоко внутри Питера звенел колокольчик опасности, но его сердце заглушило этот навязчивый звук: он испытывал самое настоящее наслаждение от того, что совсем не боится этих громил.

Он намерен показать класс, и он это сделает, несмотря ни на что!

– Начали, – сказал Пит, и каждый из мужчин взял себе по две карты.

Спустя двадцать минут на их столе покоилось шесть кружек пива, а спустя час – уже восемь.

– Фулл‑хаус, – с ухмылкой произнёс здоровяк. Двое мексиканцев вышли из игры. Остался только Питер. Главарь кивнул ему: –Вскрывайся.

Питер посмотрел исподлобья, нагло оглядев всех присутствующих.

– Флеш‑Рояль, господа, – он выбросил на стол пять карт одной масти и победно хлопнул ладонями по коленкам. – Попрошу ваши денежки… – Уильямс потянулся рукой к груде купюр и монет, но здоровяк бахнул по столу тяжёлым кулаком.

– Мучачо жульничал!

– Это не правда! – выкрикнул Питер, – Я вообще первый раз играл за несколько лет! Чушь!

– Первый раз, говоришь, – зловеще произнёс громила и положил на стол монструозных размеров нож с деревянной рукояткой. Питер обратил внимание, что на рукоятке (уже) было несколько пугающего вида зазубрин. Что они означали – и дураку было понятно.

– Так ты хочешь наши деньги, жулик? – вторил ему низкий коротышка, криво ухмыльнувшись, – Попробуй, возьми.

Питер встал из‑за стола. Весь алкоголь куда‑то резко испарился, уступив место адреналиновой дрожи.

– Что ж, пожалуй, я откажусь от своего выигрыша, – сказал художник, подняв руки. – Вы не будете против, если я сейчас уйду?

Главарь мексиканцев прекрасно понимал, что Питер честно выиграл деньги, но уговора о том, что он позволит их забрать какому‑то белому – не было. В принципе, можно было бы преподать этому незнакомцу хороший урок, но мужчина был искренне поражён игрой Уильямса и недоумевал, как этому человеку удалось обыграть его и двух братьев, которые с детских лет непрестанно упражнялись лишь в двух вещах: игре в карты и сражениях с другими бандами.

С самого детства громила испытывал суеверный страх перед такими людьми, на которых он видел отпечаток удачи – несомненную длань Божественного провидения.

– Ладно, парень, – сказал он, благосклонно махнув рукой, – я вижу, что Всевышний благоволит тебе, а мой народ это уважает. Ступай с миром и не вздумай возвращаться сюда.

Питер с благодарностью кивнул, и быстрым шагом двинулся в сторону выхода из бара, стараясь даже не смотреть по сторонам.

– Амиго, – окликнул его прямо перед дверью здоровяк, – попробуй сыграть в Блэкджек. На углу Долорес‑лэйн и Марш‑роуд есть заведение, где твой талант оценят по достоинству.

Питер промямлил нечто невразумительное и быстро выбежал на свежий воздух.

 

***